Стеклянный занавес

В фойе гостиницы ждала организаторша с невообразимой прической. Всё это время она провела у парикмахера, сила воображения которого никак не сдерживалась наличием вкуса. Рядом с Кунаковой сидела девушка восточного типа.

– Заеду в полседьмого, – шепнула Петушкова, всучила букеты и исчезла.

– Готовитесь к нашему вечеру? – кокетливо спросила организаторша. – Там проблемы, в них много иррационального… Половина билетов не продана, придётся пускать людей так.

– Мой гонорар не связан с билетами, – напомнила Валя.

– Что вам наговорили эти проходимки? – рассердилась Кунакова. – Я руковожу общественным объединением «Парнас»! Меня знает весь город! А это моя заместительница Тина!

– Если вы с полседьмого не будете в зале и не проверите микрофоны, обещаю проблемы! – снова отчеканила Валя с интонацией Лютиной и пошла к лифту.

Всё раздражало, розы кололи пальцы сквозь упаковку, и очень хотелось нахлестать ими мерзавку по физиономии. В номере, естественно, не было вазы, пришлось бросить букеты в ванну и тупо сесть к телевизору.

Хотелось побыть одной, но горничная врывалась четырежды, предлагая чай, кофе, еду из ресторана и массажиста. И ни разу не предложила вазы, хотя с букетами Валя шла мимо неё.

Через час сидения перед телевизором Валя поняла, что по всем каналам одно и то же. Вся страна залезла головой в коробку из-под ксерокса. Выключила телевизор, позвонила домой, услышала Вику.

– Как ты? Питаешься правильно?

– С бабкой неправильно не попитаешься. Чуть что, стучит Максику.

Набрала сотовый Дениса, услышала его голос, по телу разлилось тепло и покой.

– За что в провинции так москвичей не любят? – спросила Валя.

– За сытость и снобизм.

– Но я же как они!

– Тем и противней. Помнишь, как бабы ненавидели Раису Максимовну? Потому что такая же, как они, а муж любит и всем это показывает. Жене иностранного президента можно, а своей нельзя!

– А ты показывал, как жену любишь?

– Пока любил, показывал. Отец до сих пор за мамой ухаживает. Демонстративно, как подросток.

В Дом актера Петушкова провела Валю со служебного входа. В щёлочку в занавесе было видно, что народ стоял в проходах, а молодёжь расселась на полу у сцены.

Духота стояла невозможная. Валя спросила про кондиционер и получила в ответ недоумевающий взгляд. Организаторша носилась и хлопотала, как встрёпанная птица, в артистической ждали две телегруппы.

– Мы взяли интервью у вашей продюсерши Кунаковой, хотим взять у вас, – почтительно обратилась журналистка из первой телегруппы.

– Кунакова – технический сотрудник, – ответила Валя.

– Она сказала, что без её интервью ваше выйти не может.

– А мы из-за этой мошенницы мэра бортанули! – прыснула Петушкова.

Валя отбарабанила перед камерами нужные слова и махнула рукой, что можно начинать.

– Сначала представлю вас, – предупредила Кунакова. – Таков мой формат.

Она вышла к микрофону мелкими суетливыми шажками, вскинула голову и начала:

– Дорогие друзья! Я, поэтесса Ирина Кунакова, открываю очередной вечер агентства «Парнас» из цикла «Встречи со звёздами». Когда звезда появляется на небосклоне – мы радуемся, когда она светит – купаемся в её лучах, когда падает – загадываем желания… Я прочитаю свои стихи о тяжёлой неглянцевой жизни. О том, что всегда жило во мне, а потом вышло наружу.

И, завывая, раскачиваясь всем телом, начала читать длиннющий стих. Валя когда-то была изумлена, впервые увидев по телевизору Беллу Ахмадулину, и спросила у Юлии Измайловны:

– Разве можно читать стихи таким голосом?

– Конечно, это воплощенная пошлость, но у поэтессы такой образ себя. Если человек не может принять и предложить миру самого себя, он предлагает маску, которая кажется ему привлекательней, чем он.

– Так стыдно смотреть.

– В мире не так много людей с хорошим вкусом. Только пять процентов человечества потребляет культуру, а остальные потребляют масс-культуру.

– А ещё такая Рената Литвинова. Тоже говорит, как хорёк в мультфильме.

– Не знаю, кто это. Но, видимо, те же проблемы.

– У нас в городке была Дунька-дурочка. Больная на голову. Мелочь у магазина просила таким голосом, а остальное время говорила нормально.

Теперь, когда организаторша подвывала ахмадулинско-литвиновско-дунькодурочкиным голосом, стоящую в кулисах Валю чуть не стошнило.

– Идите на сцену, не то народ разбежится! – шепнула Петушкова, когда организаторша приступила ко второму стиху.

Валя вышла на сцену, встала напротив организаторши, и зал загремел овацией. Когда отхлопали, Кунакова спросила в микрофон:

– Может, позволите мне закончить?

– Не позволю, – ответила Валя и обратилась к залу без микрофона: – Здравствуйте! Организаторша моей встречи не прочитала афишу и решила, что это встреча с ней.

Публика захихикала, а Кунакова пошла деревянной походкой со сцены. Щёки её пылали, а Валя подумала, что никогда не позволила бы себе такого раньше.

– Я впервые в вашем городе, хотя тоже выросла в провинции. Потом влюбилась в Москву по уши, но в маленьких городах чувствую себя уютней и защищённей, – начала она. – Обещаю честно отвечать на ваши вопросы и записки и прошу не обижаться, если наши мнения не совпадут!