Стеклянный занавес

За пустым столиком стояла женщина в том самом чарличаплинском котелке, что загораживал Вале всю сцену. Кроме котелка на ней была необъятная многоярусная юбка-«колокол» и скреплённая на груди расшитая накидка.

Валя представила, каково сейчас этой женщине со смуглым широким лицом и узкими чёрными глазами, понимающей, что к ней относятся как к экзотике и боятся подойти, пригласила Кристиана за этот столик и приветливо кивнула женщине.

Но та невежливо отвернулась. Благо подошёл мужчина с похожим лицом, но в европейском костюме. Протянул чашку с супом. Женщина в котелке понюхала суп, поморщилась и поставила на стол.

– Кто они по национальности? – спросила Валя Кристиана.

– Индейцы. Я видел индейских женщин в таких шляпах, – ответил он и обратился к мужчине по-английски.

Мужчина оказался общительней спутницы и разговорился с Кристианом.

– Это тележурналист с женой из Боливии. Боливия далёкая маленькая страна, – объяснил Кристиан.

– А сколько там населения?

– Говорит, семь с половиной миллионов.

– Конечно, маленькая, всего на два с половиной миллиона больше Дании! – поддела Валя Кристиана.

Горяев всё время говорил ей о западоцентризме, и Валя натыкалась на подтверждение его словам, общаясь со Свеном. Но не ожидала, что западоцентризм сминает даже арифметику.

Журналист стал рассказывать, а Кристиан переводить, что здесь красивые дома, красиво одетые люди, но все как чужие. А в его городе Ла-Пас на празднике все люди становятся как родственники.

В день, когда зацветают поля картофеля, крестьяне древним танцем просят прийти дождь. А после выборов власти город украшают фруктами, миниатюрами кондоров и рыбок, сделанных из хлеба.

В день, посвященный Деве Канделарии, все поднимаются на гору, неся кресты, символизирующие восхождение Иисуса на Голгофу, и потом до утра танцуют. Есть праздник на острове, где плетут лодки из тростника, и там выступают фольклорные ансамбли. А ещё есть «фестиваль солнца»…

Пока журналист оживлённо рассказывал, его жена и бровью не повела. На столах лежали маленькие шоколадки с королевской короной на обёртке.

Валя спрятала в сумочку две – Вике и матери. Взять третью себе было неловко.

Кристиан порекомендовал журналисту и Вале выспаться, ведь рано утром телефорум перемещается в город Оденсе, на родину Андерсена. И они распрощались с супругами.

Валя была настолько переполнена впечатлениями, что только в номере вспомнила про неработающий свет. Рухнула в вечернем платье на постель и позвонила по сотовому домой.

– Как там, доча, погода? – великосветски спросила мать.

– Я во дворце с королевой и королём поручкалась! – похвастала Валя.

– Ври, да знай меру, – осадила её мать.

– Если неинтересно, дай Вику, – надулась Валя. – Вик, мне король с королевой руку пожимали!

– Фигасе! И чё они? Клёвые?

– Королева шикарная. На бабушку мою похожа. А король совсем никакой. Но всё очень быстро: руку пожать, улыбнуться, дальше следующий. Даже не верю, что это со мной… Представляешь, шикарный отель, а в номере сломано всё электричество.

– Скажи завтра горничной «ноу лайт»! И пальцем ткни в лампочку. Запомнила? – велела Вика.

– Запомнила.

Валя разделась в темноте, приняла душ, набив синяк на коленке, и провалилась в сон.

После завтрака Кристиан повёз Валю на вокзал. Полгорода передвигались на велосипедах, трогательно смотрелись приделанные к носу велосипедов ящики, откуда торчали детские или собачьи головы.

– Велосипед изобрёл датчанин Микаэль Педерсен, – размеренно начал Кристиан. – Велосипедные дорожки занимают в Дании тысячи километров. Датская модель общества лучшая. Наше процветание делается из доверия друг к другу.

– А правда, что в школе пишут друг на друга доносы?

– Это помощь, чтоб хорошо учиться, – кивнул Кристиан.

– Моего деда расстреляли из-за доноса…

– Но так делал тоталитарный режим.

Они прошли через анфиладу комнат старого кирпичного вокзала. Вдоль лестниц снова стояли официальные люди и пожимали гостям телефорума руки, а бейджи проверяли тщательней, чем на приёме королевских особ.

Поезд был с мягкими диванами, проводники в элегантной форме разносили на подносах кофе и канапе. Валя с Кристианом нашли супругов из Боливии и сели напротив них за столик.

Журналист обрадовался и пустился болтать с Кристианом по-английски, а его жена отвернула к окну своё плоское неподвижное лицо, как у индейской богини. Валя почувствовала, что женщина стесняется.

– Он сделал фильм о наркомафии, его выдвинули на премию, – пояснил Кристиан.

– Скажите его жене, что я не говорю по-английски и очень смущаюсь от этого, – попросила Валя.

Кристиан перевёл мужчине, мужчина перевёл жене, та тут же повернулась, приложила руку к сердцу и улыбнулась.

– Сказал, что он – кечуа, она – аймара. Возможно, это разные национальности. Родители не разрешали им жениться. Они вместе уже сорок лет, – перевёл Кристиан.

– Его фильм выдвинули на премию? – переспросила Валя.