Стеклянный занавес

– Кристиан! – вскрикнула Валя. – Тут искусственная челюсть!

– Да! Это челюсть Андерсена. Важный экспонат, – гордо кивнул Кристиан. – Люди едут со всего мира, чтоб увидеть её!

Грубоватая пластмассовая челюсть горделиво лежала под стеклом, но Вале было даже стыдно туда смотреть. Стало ужасно жалко Андерсена, прославившего страну, которая даже после смерти не дала ему «жить без занавесок».

Да и трудно вместить в себя сочетание сказок Андерсена с его челюстью и ежегодно убиваемыми дельфинами…

– Андерсен был сумасшедший. Он имел страх попасть в гроб живым, просил сделать там дырку, чтоб видеть, кто пришёл на его похороны, – рассказал Кристиан. – Он был очень одинок.

И настроение у Вали окончательно испортилось. Не развеселило даже, как по дороге в Копенгаген два молодых человека и одна пожилая дама делили на троих в тамбуре поезда два зонтика, вцепившись в них шестью руками.

Зонтики с эмблемой телефорума висели на крючке на случай дождя и рассматривались ими как сувениры. Наши бы уже подрались в такой ситуации, а эти смотрели друг на друга с ненавистью, тянули зонты к себе и шипели, как кошки.

– Ваша жена тоже веган? – спросила Валя, чтоб поддержать беседу.

– Мы, датчане, любим задавать вопросы, но не любим отвечать на вопросы. Но я буду отвечать, чтоб вы поняли Данию, а не только то, что мы не любим гладить одежду и редко едим горячее, – пошутил Кристиан. – Жена была веган, когда мы были молодые. Она давно живёт в Германии, ест животных. Сын с ней тоже ест животных.

– Сколько ему лет?

– Тридцать. Он делает работу в банке, его не интересует, как спасти землю, – огорчённо признался Кристиан.

– Одни должны спасать землю, другие – считать деньги в банке, – попробовала Валя реабилитировать сына. – Третьи – работать переводчиками.

– Я не работаю как переводчик. Я знаю русский, чтоб читать Толстого. Я дал заявку переводить на телефоруме, чтоб говорить по-русски, чтоб взять драйв от форума. Я не должен работать, у меня есть деньги.

– Почему у боливийцев нет переводчика? – вдруг сообразила Валя.

– Он написал в анкетах, что говорит по-английски. Вы написали в анкете, что не говорите по-английски, меня пригласили для вас по заявке.

Анкету заполнила и послала по факсу Ада. И низкий ей поклон за это, хороша была бы Валя здесь без переводчика.

– У меня в духовном университете был преподаватель, который так не формулировал, но тоже спасал землю, – несмело продолжила Валя. – И все нормальные люди спасают землю, улучшая кусочек жизни вокруг себя. И все, кто номинирован на премию, тоже. Боливиец снял фильм о наркомафии, а это так опасно! Его жена Кольяуаси спасла своим талантом внука и тысячи других. Я тоже многих вылечила, у меня кабинет. Просто у нас иная страна. У нас надо сперва спасти себя, потом родных, а землю спасать руки не доходят…

– Я видел в России детей, они просили деньги, чтоб есть. В Санкт-Петербурге видел в окно отеля, мужчина вышел из двери. Из машины в него стреляли люди в костюмах для спорта. Нас не пустили выйти, пока не увезли мёртвого и не сделали фото, где кровь, – поделился он с возмущением. – Но мой сын рос в Дании как король. Потом он сказал, что я скучный, Копенгаген скучный. Уехал к матери в Берлин.

– Почему он рос с вами? – удивилась Валя.

– Так сделал суд. У меня много денег. Я сделал для него условия лучше, чем жена. Она могла приезжать из Берлина к нему один раз в неделю.

– Может, он уехал, потому что не хватало мамы? И теперь добирает, что недополучил?

– Она – восточная немка. Это другие люди, они сделаны из социализма. Они не отвечают за свою жизнь, – поморщился Кристиан.

– Я тоже сделана из социализма.

– Вы звезда, это большая работа. Она хотела, чтоб ей давали деньги. Она пела песни, делала танцы, а теперь немолодая. Не имеет приглашения петь в ресторане, а имеет пособие и деньги сына.

– Я тоже уехала от матери, потому что не хотела повторять её жизнь. Тогда она обиделась, а теперь живёт со мной и довольна. – Вале было стыдно объяснять про свою семью подробней.

Перед глазами встало, как мать провожает её в медучилище со словами: «Не по рту, доча, кусок берёшь! Жила б как все!» А пятнадцатилетняя Валя буквально выкрикивает: «Как ты? Не хочу!»

– Не стали продолжать её традиции?

– Продолжила традицию бабушки. А вы больше не женились?

– Я сингл.

– Что это?

– Живу один, могу уехать, когда сам решил. Делаю жизнь сам. Вы тоже сингл, Кольяуаси сказала, у вас нет своего мужчины.

– Просто он женат, – призналась Валя. – А я живу с матерью и дочкой.

– Это неудобно! Почему вы не купите всем квартиры? – не понял Кристиан.

– Скоро куплю большую квартиру, чтоб у всех было место, а у меня – кабинет для приёма больных. Они не смогут без меня, а я не смогу без них. У русских это иначе. А вы спасаете землю тем, что не едите всё живое? Или ещё как-то?

– Я экономлю воду, я не выбрасываю продукты, я сажаю деревья. Я член экологического совета, отдаю деньги для экологии. Могу отдать деньги сыну, но зачем ему деньги, если не будет воды, еды и воздуха?

– Как вы экономите воду? – не поняла Валя.