Стеклянный занавес

– Позвал людей убрать фонтан в моём саду. Когда я умру, другой человек не сможет заставить фонтан работать. Я сразу выключаю воду, когда она больше не нужна. Это правило, когда думаешь о будущем земли. Таких правил много.

И они разговаривали до самого отеля, исповедуясь друг другу, как попутчики в поезде. А когда доехали, Валя снова забыла, что в номере сломано электричество. И Викину подсказку, как по-английски «нет света», тоже забыла.

Под утро приснилось, что она вместе с боливийкой Кольяуаси заблудилась в Оденсе. Они ищут музей Андерсена и не знают, как спросить. Все едут мимо них на велосипедах с постными лицами.

Вале с Кольяуаси надо в музей, чтобы выкрасть с витрины челюсть Андерсена и закопать возле его могилы. Потому что ему неловко, что все видят его челюсть.

После завтрака Кристиан привёз Валю на невыносимо скучную пресс-конференцию с лауреатами премии телефорума. Валя искала глазами боливийских супругов, хотела поговорить с Кольяуаси про лечение ДЦП, но их не было.

Кристиан передал билет на долгожданный гала-концерт, где споют Мадонна, Элтон Джон и Тина Тёрнер. Сам он поедет из дома, а Валю в половине седьмого заберёт прикреплённая к ней машина.

Валя надела более закрытое вечернее платье и накрасилась больше обычного. Но в обещанный час машины не было.

– Простите, – подошла она к свободному такси, но в кошельке были только доллары, показала таксисту билет на концерт и доллары. – Мне надо вот сюда! Но у меня только доллары!

Датчанин отрицательно помотал головой.

Со вторым и третьим история повторилась. Четвёртый – смуглый черноволосый красавец – кивнул:

– Итальяно? Испано? Румыно?

– Раша, – ответила Валя.

– Иран! – сказал он, показав на себя, обвёл рукой пейзаж вокруг и сделал гримасу отвращения.

Машину остановили далеко от концертного зала, всё было перегорожено, уйма полиции, поток из тысяч людей. Иранец стал уговаривать полицейского разрешить подъехать поближе, но тот сложил перед ним руки крестом.

Впереди не было ничего похожего на концертный зал, а только страшные серые здания. Иранец взял оплату долларами, попытался объяснить, куда Вале идти, и втолкнул её в толпу.

Толпа была странная. Все старались пройти быстрее, мягко толкнуть или обойти друг друга, при этом молчали как рыбы. Русские бы щебетали, матерились, гомонили, рычали, ойкали. Зато все в толпе были настолько по-разному одеты, что Валя перестала стесняться вечернего платья.

Минут через десять стало ясно: все идут в огромную серую домину глубоко непраздничного вида с уймой подъездов. Валя пробилась к ближайшему охраннику, показала билет.

Из сложной надписи на билете понять номер подъезда серой домины было невозможно, но охранник показал Вале направление. Она двинулась туда, продираясь через толпу, извиняясь, улыбаясь, толкаясь, прижимаясь, оберегая платье.

У следующего входа охранник посмотрел на билет и отправил её в другом направлении, и она двинулась вслед за взмахом его руки, уже психуя и обливаясь потом.

Четвёртый охранник в принципе не желал вступать в объяснения. И Валя выдала ему громкую порцию ругани, на что из толпы вынырнул белобрысый парень и заорал:

– Валентина! Узнал по голосу! Думал, глюки!

– Сил моих больше нет! – взмолилась Валя. – Помогите найти подъезд!

– Так зашифровано, что только датчане понимают. Спрошу у полисмена.

Он проворно добрался до полицейского и выяснил, что нужный подъезд с другой стороны мрачной домины и надо пробраться через толпу, огибая всё здание.

– Минут за двадцать доберёмся, – пообещал парень. – Вовремя не начнут, ихняя королева всегда опаздывает. По-любому идите за мной.

И ринулся сквозь толпу как вездеход через джунгли, прорубая большими ладонями коридор для себя и Вали. Ступая за ним, она только успевала шелестеть английское «извините».

– Вялые эти датчане, безразличные. Десять лет живу, ещё даже ни с кем не выпил как следует! – кричал ей парень, периодически оборачиваясь. – Смотрю вас по тарелке! Балдею! Как там в России?

Когда добрались до нужного подъезда, не было ни сил, ни желания идти на концерт. Впрочем, сил возвращаться сквозь толпу тем более не было.

Валя поблагодарила попутчика, дала автограф, проникла в здание дворца спорта, нашла свой сектор и увидела Кристиана.

– Есть проблемы? – откликнулся он на её отчаянные глаза.

– Машина не приехала.

– Завтра сделаю жалобу на эту фирму. Садитесь. Будет невероятное шоу!

Гала-концерт проходил в огромном задрипанном Дворце спорта. Где-то не покрашено, где-то ободрано, где-то размалевано граффити. В Лужниках, куда она ходила на Майкла Джексона, в сто раз новей и чище.

Поле внизу поделили на две части. Ближе к примитивно оформленной сцене сидели, дальше от сцены – стояли. Происходящее на сцене было видно только «партеру». Остальные могли щуриться в бинокль или смотреть шоу на экране, как по телевизору.

Народ, кто в вечернем, кто в джинсах, слонялся с огромными бумажными стаканами попкорна и пивом.

– Сбоку ложа королевы! – показал Кристиан.

– Неужели она придёт? – ужаснулась Валя, чуть не сказав «в такую помойку».