Стеклянный занавес

– Ёмкая тема, – согласилась Катя. – Помнишь, в передаче про роды была гинеколог Куница. Её позову и психолога нашла специализированного. А мента лучше начальника, в жирных погонах.

– Что за тусовка у меня сегодня?

– Съёмка концерта Снежаны, муж которой держит стройки. – Катя протянула приглашение в ярком конверте.

– Кто это, Снежана?

– Незамысловатая пройда, говорят, начинала на шесте. По паспорту Калючкина Лидия Кузьминична, – объяснила Катя. – Ада делала ей прямоэфирное ток-шоу на каком-то плохоньком канале. Снежана про женскую долю душу вывернула, а спеть не дают. Время кончается, тут её бандюк встаёт в прямом эфире: «Типа разводка? Я занёс бабки, чтоб моей жене дали спеть!» Ей дали спеть, и после этого всю бригаду из передачи уволили! А сегодня снимут, подчистят, и в эфир.

– Концерт Снежаны по телевизору? – изумилась Валя. – Но её никто не знает!

– В том и цимес для Адки, что деньги с бандюка можно сосать до бесконечности, – пояснила Катя.

– Меня в известность мордой тыкают: с тобой никуда не выйдешь, – пожаловалась Валя. – А другим в это деньги вкладывают.

– Никто ж не напишет, что я тебя в телик сунула, – напомнила Катя. – И что ты органикой, а не п…й имя сделала. А таких, как Снежана, раскручивают, чтоб потом говорить «я тебя взял с панели».

– Зачем им раскрученные бабы?

– Это, Валь, как дорогая машина. Конкурсы красоты за полгода до начала куплены. С первого тура вычищают красивых, чтоб во втором туре проплаченная не торчала белой вороной. Чтоб браток говорил, моя чисто конкретно королева, хотя ей до этого на панели пупок стёрли.

Дверь распахнулась, вплыла Ада в большом голубом балахоне, по которому летели вышитые стразами чайки:

– Лебёдка! Ты очень кстати, Горяев оборал меня из-за передачи про изнасилования. Я ему, Виктор Мироныч, дай продохнуть от агитации. – Она подошла к сейфу, достала коньяк и плеснула в рюмку. – Если расскажем, что у русской бабы из-за изнасилований как бы вечная мерзлота ниже пояса, нам поверят, что Кремль разглядел наконец маленького человека!

– Горяева беру на себя, – буркнула Валя.

– Помни, никто в стране толком не говорил с экрана об изнасилованных бабах, – объявила Ада с торжественной интонацией. – Делаю эту передачу не для бабок, а для совести. Но Горяев просит ещё одну выборную.

– Какую? – хором спросили Валя и Катя.

– Про развал Союза, будь он неладен! Катька напишет сценарий так, что синус сойдётся с косинусом.

– Я это всё равно не потяну, – помотала головой Валя.

– Валь, а ведь офигенно интересно! – поддержала Аду Катя.

– Что вы от меня хотите? У меня образование – медучилище! – взорвалась Валя.

– Лебёдка, я могу делать деньги на одних обгорелых трупах. И мои обгорелые трупы не самые обгорелые, какой-нибудь «Рейтер» вываливает их раньше, – осторожно начала Ада. – Но ты – душа канала, ты камере не соврёшь, даже если ни хрена не понимаешь! У тебя внутри компас!

– Нет у меня никакого компаса, устала быть дурой на витрине. – Самым важным для Вали сейчас было то, как выглядит в глазах Дениса и его родителей.

– До развала Союза есть время, а про изнасилования снимем завтра, – закрыла тему Ада. – И сегодня выручи со Снежаной.

Денис ждал у телецентра, Валя села в машину, стянула панаму; волосы, сверкая, хлынули на шею и плечи.

– Россия, Лета, Лорелея… – залюбовавшись, процитировал Денис.

– Не поняла.

– Девушка такая была с золотыми волосами.

– У тебя была такая девушка? – Вале стало неприятно, что он сравнивает её с бывшими.

– Не у меня, – вздохнул Денис. – У многих других…

Ресторан, до которого быстро домчались, стоял в парке. Снаружи он был увит плющом, скрывающим отсутствие ремонта, а внутри угваздан огромными грубыми снежинками из пенопласта.

Охранники в чёрных костюмах с витой «лапшой» в ушах сдерживали толпу любопытных. При появлении узнаваемых лиц толпа визжала, словно это была звёздная дорожка на кинофестивале.

Когда Валя с Денисом в похожих джинсах и футболках подошли к линии охраны, народ заорал:

– Вален-тина! Вален-тина!

Пара выбивалась из дресс-кода, охранники встрепенулись, но сзади на них рявкнула администраторша, и чёрные костюмы с лапшой в ушах раздвинулись четче, чем механические двери.

– Здравствуйте, Валентина! Мы так рады! У вас потрясающе демократичный имидж, – защебетала администраторша, и повела их за столик перед сценой, что означало высочайший рейтинг программы «Берёзовая роща».

– Попал, как кур в ощип. – Денис шутливо обхватил руками голову и вздрогнул от вспышек – его успели снять три фотографа.

– Здесь ты принадлежишь им, так что ни за что больше не хватайся, – попросила Валя.

Валя оглядывалась по сторонам, улыбалась, здоровалась со знакомыми.

– Кто все эти люди? – недоумевал Денис.

– Телезвёзды, артисты, шоу-бизнес. Здесь столько же уродов и красавцев, сколько и у тебя в университете. Светская жизнь – это «условный праздник», но люди друг другу действительно рады. Целуются и обнимаются искренне.

– Классик называл это «незаживающие поцелуи», – хмыкнул Денис. – Условный праздник, когда радуются друг другу, чтоб попасть в объективы и подтвердить статус?