Стеклянный занавес

В кабинете сидели два перепуганных подростка. Один длинноволосый в яркой майке и с серьгой в ухе, второй – наголо бритый во всём чёрном.

– Здрасте! – ошарашенно вскочили они при виде Вали, не понимая причин появления известной телеведущей.

– Вольно, – рявкнул Тёма и начал позировать перед Денисом. – Прикинь, Валёк, звоню смотрящему по району, говорю, что за бивни у чистого человека хату выставили? Он перезванивает, типа, это не скакари, это сявки. Через час их барышники засветили, звонит мне, садись в бобик, бери браслеты, заметай по такому адресу. Что, сявки, в штаны уронили?

Парни молча тряслись.

– Веришь, я их пальцем не тронул? Раскололись на раз! – бахвалился Тёма.

– А вещи нашлись? – спросила Валя.

– Альбомы и шмотки в Лужу на рынок снесли, – нахмурился Тёма. – Я их на счётчик поставил, чтоб предки вернули.

– Ребят, ну зачем вы Юлию Измайловну ограбили? – как-то по-бабьи спросила Валя. – Она же с вами, как с отстающими, занималась в своё свободное время.

– Я не отстающий, – пробубнил парень в яркой футболке. – Он отстающий.

– Стало быть, он наводчик, а ты – домушник грёбаный. Я вас на деле замёл, оба по уши в траве! – рявкнул Тёма.

– Правду скажите, на наркотики? – допытывалась Валя.

– Написали всё в заяве, – тихо сказал бритый. – Местная братва бабки трясёт раз в неделю. А у нас не было.

– За что трясёт? – удивился Денис.

– По двору прошёлся – должен. На автобусной остановке увидели – должен. Или туда к ним иди, – тихо продолжал парень в чёрном. – А с ними ещё быстрее срок получишь!

– Родителям почему не сказали? – спросил Денис.

– Так у нас предки не крутые. Это ж войной на них идти, а у меня мать одна.

– Тём, как же это? – повернулась к нему Валя.

– А что Тёма? Вся страна так живёт, – огрызнулся он. – Что ты у Тёмы спрашиваешь? Ты у своего Горяева спроси!

Но осекся, хлопнул Дениса по плечу:

– Прости, мужик! Тёма и так доктор Айболит с обезьянками! Ну, наеду я на их двор, зашухарю всех, и что? Их месяц не тронут, будут ментовскими стукачками считать, а потом тихо прирежут!

Тёма отпустил мальчишек, вытер пот со лба и вздохнул:

– И Измайловну твою жалко, и пацанов жалко, и себя жалко!

– Не поверишь, только что с Колокольцевой за стол попали, она опять про Гурама говорила, – вспомнила Валя. – Помнишь, ты меня к бандитам возил.

– Ты этому Гураму так упёрлась, что его люди месяц тебя искали! Я уж не знал, что врать. С твоим норовом наши останки могли по деревьям развесить, – вздохнул Тёма. – Гурам себе ни в чём не отказывал. Нарвался на такого же – с машины соскребали, в закрытом гробу хоронили!

У Дениса зазвонил сотовый, и Тёма уставился на него, по-новому оценивая его статус.

– Извини, Вадик, задерживаемся, – сказал Денис в сотовый. – Мы в милиции… Можно сказать, на экскурсии.

– Бога молил, чтоб не её ученики, – признался на прощание Тёма. – Как говорится, лучше дочь-проститутка, чем сын-призывник!

Насупившийся Вадик ждал Валю с Денисом, приготовив незамысловатый ужин:

– Предупреждать надо, что папенька теперь Джеймс Бонд. Пока его в ресторане обыскивали и в ментуру забрали, вся жратва остыла.

– Это два разных сюжета, – уточнил Денис, садясь за стол. – А правда, что с парней твоего возраста шпана трясёт деньги?

Вадик был красавец-спортсмен-отличник, мотавшийся с отцом в фольклорные экспедиции, навещавший мать на цивилизованном Западе, но, как всякий молодой человек, адекватно ориентировался в московской жизни.

– Ты, папенька, живёшь на необитаемом острове.

– А с тебя почему не берут денег?

– В центре меня сто раз обували.

– Не понял.

– Подходят убуханные гопники, всё отбирают.

– Как это?

– Отводят в сторону и обыскивают. Я не дурак, денег с собой не ношу. Так, чуть-чуть… Плеер забрали, помнишь, мама прислала. Тебе говорить не хотел.

– А почему не орёшь? Милицию не зовёшь?

Вадик подмигнул Вале, и оба рассмеялись.

– «Узок круг этих революционеров, слишком далеки они от народа», – процитировал Вадик.

Когда Валя легла, Денис долго сидел на кухне один и даже выпил водки.

– У меня по пьющим мужьям план выполнен, – пошутила Валя утром.

– Со мной это раз в год! Идиотом меня считают не чаще.

И Валя подумала, что надо делать скидку на его тепличность.

– Сегодняшняя передача для меня сложней самой первой, – поделилась Валя за завтраком. – Тогда боялась, скажут, вот дура! Теперь неважно, что скажут, боязно загубить тему. Никто это громко не обсуждал.

– Обсуждали и наука, и женское движение, – поправил Денис.

– Я про телевизор для народа, – подчеркнула Валя.

– Вот и объясни это народу с точки зрения отечественной истории. Начни с того, что первым ответственность за изнасилования установил Ярослав Мудрый, но наказывал за изнасилование боярской жены и дочки строже, чем за изнасилование простолюдинки.

– Будто сейчас иначе…

– В Новгородской республике холопке могли дать за изнасилование вольницу, а Пётр Первый рубил головы и назначал насильнику пожизненную каторгу, если жертва звала на помощь.

– Столько не запомню…