Стекло

Они поехали. Сначала петляли улочками со сбитым асфальтом, потом выбрались на какую-никакую трассу. Машин было мало, в основном – фуры. Поля по левую руку были аккуратно ухожены, по правую – заросли сорняками. Водитель обратил внимание на его взгляд и начал рассказывать о местных бандах, олигархах, бесправии и так далее. Знакомая песня, такое расскажет любой таксист в любом городе. Справа – понятно, всё украдено. А слева – пока ещё нет, но скоро тоже украдут. Ему было плевать. Он слушал и даже не трудился поддакивать.

Поссать надо, сказал водитель и съехал с дороги на лесную дорожку. Вышел из машины, отошёл куда-то в кусты, стал справлять нужду. Потом в окне появилось оружие – какая-то незнакомая пукалка. Выходи, сказал водитель. Он вышел. К водителю присоединились ещё двое – такие же облезлые, жалкие, смешные. Ты прости, сказал водитель и начал нажимать на спуск. Он так это и увидел, как начало движения, палец, съехавший на миллиметр, сейчас грянет выстрел, пуля выползет из ствола и медленно потянется к его животу. Он успел отпрыгнуть, пуля улетела куда-то в лес. Он дотянулся до одного из доходяг, ближайшего, и прикрылся им. Доходяга выхватил нож, начал пырять куда-то назад, он сломал ему кисть, подхватил нож и всадил в лёгкие. Доходяга заорал, горлом у него пошла кровь. Водитель и второй сделали несколько шагов назад, а он бросил нож в водителя. Попал в глаз, тот упал. Третий побежал прочь, он вырубил его, бросив поднятый с земли камень.

Обыскал вещи бандитов, осмотрел машину. Немного местных денег, пистолет, несколько ножей, дорожный атлас. Всё, что нужно. Пошёл к лежащему без сознания доходяге и добил его несколькими ударами тяжёлого ботинка. Вернулся назад, сел в машину, развернулся и поехал прочь.

Так это и работает, думал он, я выбрал из всех возчиков именно того, кто должен был на меня напасть и получить по заслугам. Я не мог выбрать честного человека, потому что с ним было бы нечего делить. А теперь у меня есть машина, старый драндулет, который, может, и не выдержит всей дороги, но неважно – главное, что я еду.

Ехал он долго. Час, два, пять, десять, без остановок, потому что должен был догнать. Через двадцать один час он остановился – в Марасе, городе на краю империи. До Мараса путь был один, и разминуться с Проводником он не мог. От Мараса шло три дороги – на Ктыву, на Гурст и на Гянну. Они уже не были трактами, позволяющими пройти полторы тысячи километров за один заход, но асфальт на них ещё сохранялся – местами дырявый, местами сбитый, хоть что-то. После них не было ничего – зимники вели к владениям луораветланов, настоящих людей, как они о себе говорили, узкоглазых, плосколицых обитателей севера. Они умели выживать на территории Стекла, в вечной зиме, и Проводник наверняка должен был остановиться в одном из их поселений. Впрочем, кто его знает – оборудование у него было хорошее, мог обойтись и без сторонней помощи.

Он остановился в небольшой гостинице, чья неоновая вывеска мерцала в тумане. Одна буква не горела, забавно искажая название отеля. Драндулет он оставил в нескольких кварталах, причём запирать не стал, угонят – и хорошо. Всё равно удобнее на возчике. Сонный портье выдал ему ключ с тяжёлым деревянным брелоком, а горничная проводила до номера по лабиринтам коридоров и пожарных выходов. Он положил сумку на кровать. Осмотрелся. Стянул куртку, лёг рядом с сумкой, не снимая ботинок, и сразу же провалился в сон.

Ему приснился Проводник, которого он никогда не видел. Проводник менялся с течением сна – сперва выглядел мальчишкой, но под конец оказался высоким пожилым человеком без глаза и руки. Во всех ипостасях он безостановочно говорил – тихо, вкрадчиво, рассказывая истории с безумными сюжетами и невнятными концовками, как плохой сценарист, неспособный выбраться из ситуации, в которую сам и загнал героев. Сон казался дурацким и бессмысленным, Проводник дико раздражал, но в самом конце, незадолго до пробуждения, что-то изменилось. Проводник внезапно обрёл свой истинный вид человека лет тридцати – тридцати пяти, худого, темноволосого, с непропорционально широким лицом и небольшими глазами. Он сказал «коснись» и протянул кусок Стекла в форме кинжала. Он никак не мог решиться – взять или не взять, но когда наконец решился, Проводник растаял вместе со сном, а его выбросило в реальный мир, на нерасстеленную гостиничную кровать.