Стена плача

Иногда просто из лени я не говорю все, что думаю. Я молчу на французском, на русском, на хинди и иврите, а английский и без того самый молчаливый язык. Англичане вообще скупы на слова, что я считаю прекрасной традицией и стилем мышления. Зачем говорить, если и без слов все понятно.

Я бы поговорил с Тиной на её родном языке, но где мне теперь её искать?

- Сегодня четверг? - спрашивает Юлия.

Такие вопросы для меня вообще не имеют смысла. Моя Пирамида не знает времени.

- Ну, идем? - спрашивает Юлия.

- Зонт прихватить? - спрашиваю я.

- Очаровательно! - восклицает Юля!

Я тоже не могу оторвать от неё глаза: стоя у зеркала, она восхищается моими клипсами.

Очаровательно!

Чаще всего люди говорят о том, что не является сутью их жизни. Я считаю, что важнее всего - пустота, зияющая между словами. Там суть жизни людей.

- Я все еще не могу забыть твоего принца Альберта, - говорит Юлия.

- Он давно уже князь. И от тебя без ума...

Князь Альберт никого не оставляет равнодушным. И совершенно не важно, соберется он строить Пирамиду в своем княжестве или нет. Достаточно и тех скупых сведений о нем (скажем, о покорении Северного полюса!), которые делают его известным среди людей.

- Ты ведь тоже ко мне не равнодушен?

Юля, лукаво щурясь, делает большие глаза. На этот счёт - вызывать моё восхищение ею - у неё миллион вариантов! И я не могу удержаться:

- Ты очаровательна!

Да, уметь читать пустоту, считаю я, - это немало. Но я с удовольствием заглянул бы и в творения Сенеки. А Тинкины стихи для меня как...

...на ребро,

из оного однажды,

сотворив меня (кому в угоду?),

бог сказал: ‟Не ошибаюсь дважды»-

и побил возможные рекорды.

На ребро.

Бери...

- Посмотри, посмотри туда!..

Юля отдает мне бинокль.

- Правда, красиво!..

Я вижу только прямую чистую линию горизонта, где море сливается с небом. Наконец-то!..

- Ага, - говорю я, - прекрасно!..

«...на ребро.

Бери...».

Как взять? На ребро...

- А справа: посмотри-посмотри!

Теперь я вижу вызолоченные солнцем вершины гор. Глаз не оторвать!

Точно раненый зверь, продираясь сквозь чащобу терновника, шел я к своей цели шаг за шагом, оставляя на колючках кустарника клочья собственной кожи, ощущая голыми нервами беззащитную невинность нищеты духа...

И что же?

- Выключить телевизор? - спрашивает Юля.

Телевизор - мне не помеха. Завороженный милостью мира, я надеялся победить невежество, зло злости, жалкую трусость людей...

И что же?

- Вот, смотри, - говорит Юля, - даже все эти знаменитости, отмеченные Forbes в этом году, и Том Круз, и Опра, и Тайгер Вудс, и Дэн Браун со своим «Кодом да Винчи», и Говард Стерн, и даже любимый твой Спилберг...

- Что «Спилберг»?

- «Звездный» список составлялся на основе оценки доходов.

- И что же все-таки «Спилберг»?

- Ни твой Спилберг, ни Опра, никто из них даже не помышляет о Твоей Пирамиде.

- А Билл Гейтс?

- Что «Билл Гейтс»?

- Он тоже не...

Юля недоумевает:

- Ты и их собираешься клонировать?

- Не всех...

Чтобы не обидеть Юлю своим равнодушием к списку знаменитостей, я делаю вид, что пишу.

- Телевизор тебе не мешает?

Как только ты решишься участвовать, думаю я, в этой гигантской божественной работе (строительство Пирамиды!), отдаешь ей свой ум и все свои силы, знания и умения, ты тотчас нарушаешь известный порядок вещей, изменяешь их, заставляешь людей смотреть на мир другими глазами... Ты даешь привычным вещам новые имена! Это значит, что ты на пороге нового времени, нового мира. Ты снова в Начале всего...

- Если уж кого-то из них и клонировать, - говорю я, чтобы поддержать разговор, - то я бы предложил ту, кто отдала последний свой грош...

- Как ее звали? - спрашивает Юлия.

- Та, - говорю я. - У таких не бывает имен.

Юля, соглашаясь, кивает: не бывает...

- Как твои колени? Хочешь - блесну массажем! - предлагаю я, чтобы выпрыгнуть из темы. Юлька хитро улыбается.

- Блесни...

- Я, - говорю я, - бережно... Как тебе нравится.

- Ага... тебя только подпусти. Ладно... блесни уж, если бережно.

Ну, теперь - держись у меня! О, Боже! Да у тебя просто сказочные позвонки! Шёлковые!.. И эти ангельские крылышки лопаток!.. И какая белая-белая поясница! И... Ах, ты, Господи, Боже мой... Мои руки, мои пальцы, пальцы слепого...

- Не забудь про колени, - просит Юля.

Хм! Я только о них и думаю! Такое - не забывается.

После массажа я накрываю Юлю васильковой простынею, затем шерстяным пледом, что-то шепчу на ушко, даже напеваю... Она засыпает.

- А Тину, - спрашивает Лена, - ты её тоже будешь клонировать?

- Когда?

Лена не понимает меня.

- А как, - говорю я, - ты представляешь себе этот мир без Тины?

- Как есть, так и есть! Она, что ли, способна его исправить? Клонированная!

Клонированная вряд ли, думаю я, но живая!.. Настоящая! Она-таки должна клюнуть на клон. А то! Она, я уверен, просто не сможет устоять перед этим: ну-ка, ну-ка, что вы из меня, братцы-кролики, сотворили?! Тоже мне - творцы! Вельзевулы!..

Вот тогда и посмотрим, способна она или не способна.

- Вряд ли, - вру я, - просто интересно посмотреть на неё, потрогать... Спросить: ты что ли та, кто свела нас тут всех с ума?

Чем красавица будет крыть?..