Стенание

— Не забывайте, я уже шесть лет далек от политики. Но не забывайте также и что после казни Анны Болейн у короля не было никаких препятствий, чтобы вернуться в лоно Рима. Однако он этого не сделал. — Джек цинично усмехнулся. — Генриху слишком нравится власть над Церковью, не говоря уже о деньгах, которые он получает от монастырей. Но есть и еще кое-что. — Барак насупил брови, и на лице его в тусклом свете свечи заиграли тени. — Я знаю, лорд Кромвель считал, что ключ к пониманию короля — помнить, что он действительно верит, будто Бог поставил его главой Церкви в Англии. Вот почему каждый раз, когда он вновь меняет доктрину, вся страна должна подчиняться, а то будет плохо. — Мой старый товарищ решительно покачал головой. — Нет, Генрих не отдаст так просто всю эту власть обратно папе: он искренне верит, что сам Господь избрал его.

— А что будет, когда Генрих умрет? — тихо спросил Николас.

Я вспомнил то, что недавно видел в Уайтхолле: еле-еле волочащая ноги стонущая фигура, жалкая развалина, которую воротом поднимали по лестнице.

— Верховная власть должна перейти к его сыну, — сказал я.

Барак согласился:

— Ничто не может лишить Генриха его права — его долга, как он это видит, — передать верховную власть принцу Эдуарду.

— Но как может маленький мальчик, еще не способный иметь собственные суждения, решать, какое направление религии правильное? — засомневался Овертон.

За Джека ответил я:

— Временно, до тех пор, пока Эдуард не повзрослеет, ему назначат регента или даже учредят регентский совет. Вероятно, король заранее решит, кто будет править от его имени.

«И это точно будут не Парры, если королева падет», — подумал я про себя.

— Полагаю, решения по вопросам религии за Эдуарда, пока он не достигнет восемнадцати лет, станет принимать Совет, — продолжил я вслух. — Это, конечно, теологический нонсенс, но именно так все и будет. Нет, Барак прав: если этот Бертано действительно приедет в Лондон, он не вернется к папе с клятвой преданности Генриха в кармане. — Я задумался. — Но рассказывают любопытные истории про то, что происходит сейчас в Европе. Слышали, что папа созвал Тридентский собор? Говорят, он пытается таким образом вести диалог с некоторыми протестантами. Не думает ли Генрих, что можно пойти на какой-либо компромисс?

— Какой уж там компромисс? — раздраженно спросил Барак. — Глава Церкви — либо король, либо папа. Третьего не дано. Существуй альтернативный вариант, кто-нибудь уже давно бы его предложил.

Николас покачал головой:

— Но король может думать, что возможен какой-то способ договориться с папой, не принося ему клятву верности. Что, если Бертано послали прощупать почву? В конце концов, Генрих в этом году стремится повсюду установить мир…

«Да, — подумал я, — поскольку чувствует, что умирает». Но вслух сказал:

— А что, Николас, возможно, ты и прав. Интересная версия.

— Да никогда этого не будет, — насмешливо заметил Джек.

— Но кто же в кружке был шпионом? — спросил я. — И на кого этот человек работал?

— Это определенно не Лиман, — заявил Барак. — Он искренне верит, если такое вообще бывает. И не Милдмор: тот ничего не знал про Бертано и книгу королевы. Грининга и Элиаса убили. Да и насчет Вандерстайна я тоже сильно сомневаюсь: он, торжествуя, отправился через Ла-Манш с рукописью Энн Аскью. Остаются только Кёрди, которого теперь уже не допросишь, и шотландец Маккендрик, который еще где-то здесь. Оба подталкивали Лимана украсть «Стенание грешницы».

— И Маккендрик снимал у Кёрди жилье, — нахмурил брови Николас. — Доносчиком был один из них, если не оба сразу.

— Наверняка Маккендрик, — сказал Джек. — И теперь он убежал к своему хозяину. Знать бы еще, к кому именно.

— Это кто-то занимающий при дворе высокое положение и работающий на Консервативную партию, — предположил я. — Но кто? Официальной шпионской сетью руководит Уильям Пейджет, личный секретарь короля. Однако у придворных есть свои осведомители — у герцога Норфолка, Рича и Ризли, которые прицепились к телеге Гардинера.

— Думаете, Рич мог быть замешан в краже рукописи? — поинтересовался Николас.

Я вздохнул:

— Рич охотился за книгой Энн Аскью и, похоже, ничего не знал о «Стенании грешницы». Но этой коварной гадине доверять ни в коем случае нельзя.

— Возможно, тот, у кого сейчас находится книга, — произнес Барак, — готовится продемонстрировать ее королю, когда приедет Бертано. Нанести решающий удар. Это объясняет, почему «Стенание грешницы» до сих пор скрывают.

Я покачал головой:

— Я уверен, эти люди уже показали бы рукопись Генриху, чтобы настроить его еще сильнее против реформаторов и склонить к договоренности с Бертано, когда тот появится. Они воспользовались бы ею, чтобы снова повернуть его величество против реформаторов, причем сделать это как можно скорее.

— Тогда где же она? — сердито вопросил Джек. — У кого?

— Не знаю, черт возьми! — Я потер рукой лоб.

— Может быть, у Маккендрика? — задумчиво предположил Овертон. — Если он шпион и похитители отдали книгу ему, то, может быть, он просто-напросто не успел передать ее по назначению, поскольку сбежал вместе с остальными?