Стенание

— Мне отведена важная роль в организационном комитете этих церемоний, — важно сказал Сеймур-младший. — Многое нужно сделать. Адмирал привезет с собой тысячу человек. — Он улыбнулся. — Это будет великолепный праздник: истинно рыцарское примирение после честного боя между солдатами.

Я не ответил, снова подумав о своих друзьях-солдатах, которые пошли ко дну вместе с «Мэри Роуз», и обо всех прочих, погибших в этой позорно проигранной и никому не нужной войне.

Томас приподнял брови:

— Вы не согласны? Что ж, — он рассмеялся и расправил свои широкие плечи, — одни из нас скроены и созданы для войны, а другие — нет. — И он демонстративно посмотрел на мой горб.

Это было страшное оскорбление, но положение сэра Томаса позволяло ему подобную дерзость, и я не ответил. Однако брат сердито посмотрел на него, а сам он, повернувшись к лорду Парру, насмешливо проговорил:

— Берегитесь мастера Шардлейка, милорд, он себе на уме и отнимет у вас вашу работу.

— Я так не думаю, сэр Томас. — Лорд Уильям наградил его гневным взглядом.

— Вечно ты со своими колкостями и насмешками, Томас. Когда-нибудь ты обожжешься, — добавил лорд Эдвард.

Младший Сеймур покраснел. Послав Томасу сардоническую улыбку, лорд Парр повернулся к его брату:

— Сейчас в Тайном совете много занимаются иностранными делами, не правда ли, милорд? Мой племянник сэр Уильям говорит, что договоры с Францией и Испанией уже готовы.

Хартфорд серьезно кивнул:

— Действительно так, хотя в последние месяцы это потребовало огромной работы. — Он искоса посмотрел на Гольбейновы ворота. — А сейчас мне нужно быть у короля в его кабинете. Нельзя опаздывать.

Лорд Эдвард неуклюже кивнул мне, поклонился нам обоим и вместе со своим братом пошел дальше. Парр посмотрел им вслед.

— Томас Сеймур — болван и задира, — произнес он, — но лорд Хартфорд — наш союзник. Его возвращение, как и лорда Лайла, изменило баланс сил в Совете в пользу реформаторов. И архиепископ Кранмер в последнее время стал чаще там появляться.

— А сэр Томас? — спросил я. — Какую роль он играет?

Старик посмотрел на меня, что-то обдумывая:

— Я знаю от племянницы, что вы с ним когда-то вместе работали и не любите друг друга. Я не удивлен. Томас Сеймур весь из себя такой важный и напыщенный, ну совсем как павлин. Он не проявил себя на той должности, которую занимал во время войны. Полагаю, работа в комитете по организации предстоящей церемонии выявит пределы его способностей. — Уильям горько усмехнулся. — Когда весной сэр Томас вернулся, то устроил целый спектакль, красочно расписывая, как спасся в Ла-Манше от пиратов. — Мой собеседник насмешливо улыбнулся. — Ему хочется власти, какую имеет его брат в Тайном совете… Как брат Джейн Сеймур и дядя принца Эдуарда, он чувствует, что должен обладать таким же авторитетом. Но ему, при всей своей напыщенности и хвастовстве, не хватает рассудительности и ума. Король это знает. В Совет он выбирает только людей со способностями. Томас — лишь обуза для своего брата.

— А каково отношение сэра Томаса к Реформации?

Лорд Парр пожал плечами:

— Сомневаюсь, что он вообще думает о религии. Некоторые даже говорят, будто бы Сеймур-младший атеист. Удивительно, что королева когда-то его любила: эти двое совершенно противоположны по своей природе.

— В самом деле, странно.

Лорд Уильям вздохнул:

— Никогда бы не подумал, что Кейт способна увлечься таким человеком, но мы видели, какой эмоциональной она может быть. Ох уж эти женщины, — со вздохом заключил он.

Мне вдруг пришла в голову новая мысль:

— Как я понимаю, ни у кого из реформаторов в Тайном совете нет мотива красть рукопись?

Старик снова покачал головой:

— Ни у кого. Группа реформаторов при дворе, как и любая партия, — это союз семейных интересов. Союз между Паррами, Сеймурами и Дадли, среди которых главная фигура — Джон Дадли, лорд Лайл. Когда, в свое время, — он осмотрительно подчеркнул эти слова, — Бог призовет его величество, может возникнуть конфликт между различными семействами, но в настоящее время мы объединены общей судьбой. Если Генрих согласится вернуть Англию под власть папы, все мы окажемся в опасности, нам придется снова доставать свои четки или встретить ужасную смерть. — Парр вздохнул и заключил с неожиданным чувством: — Когда думаю об этом, то благодарю Бога, что я старый больной человек.

Мы немного постояли молча, а потом я задумчиво проговорил:

— Но если сэр Томас из тех, кого не интересует религия, а волнует только власть, он мог бы отдать «Стенание грешницы» королю…

Лорд Парр посмотрел на меня:

— Зачем? Ради удовлетворения амбиций?

— Да, и еще, пожалуй, потому, что он прежде ухаживал за королевой и был отвергнут. Гордые мужчины порой вынашивают планы мести. И обладание рукописью может также придать ему долгожданный авторитет в глазах короля.

Уильям на мгновение задумался:

— Этим летом, хотя мало кто об этом знает, были попытки объединить реформаторов и традиционалистов через брак между дочерью герцога Норфолка и Томасом Сеймуром. Правда, переговоры зашли в тупик, отчасти потому, что дочь герцога не захотела выходить за Сеймура.