Стенание

О габаритах короля можно судить по размерам его доспехов. В 1544 году талия Генриха составляла 54 дюйма (137 см), а к 1546 году ее объем увеличился до 58 дюймов (147 см). Даже с учетом того, что Генрих VIII был мужчиной высоким, ростом 6 футов и 2 дюйма (1 м 89 см), это свидетельствует о патологическом ожирении. Как же человек, столь гордившийся своей внешностью, допустил такое? Лично мне представляется наиболее правдоподобным следующее объяснение: изначально имевшийся у Генриха лишний вес вкупе с гиподинамией, да еще и с учетом того, что в диете Тюдоров преобладало мясное и сладкое, вполне мог привести к диабету второго типа — болезни, о которой медики в то время и понятия не имели. Если именно так и произошло, то к порочному кругу добавился еще один негативный фактор: король постоянно испытывал голод и жажду.

Похоже, что к 1546 году пройти даже небольшое расстояние Генриху было тяжело, поскольку он испытывал страшную боль. К тому времени, чтобы передвигаться по дворцу, уже приходилось использовать некое подобие коляски и специально сконструированный механизм, при помощи которого короля поднимали и спускали по лестницам. К тому же сильное ожирение и гиподинамия могли способствовать возникновению другой проблемы медицинского характера — тромбозу глубоких вен в нижних конечностях: обе его ноги сегодня назвали бы изъязвленными (состояние, сопутствующее диабету). Сгустки крови, образовавшиеся в ногах, могли потом оторваться и, попав в легкие, вызвать тромбоэмболию легочной артерии. Это очень опасно: если сгусток рассосется, пациент выживет, в противном же случае — умрет. Описания медицинских кризов Генриха, начиная с 1541 года, согласуются с серией приступов легочной эмболии, последний из которых, по-видимому, и убил его в январе 1547 года; хотя смерть короля также вполне могла стать следствием инсульта или инфаркта, учитывая, какую страшную нагрузку постоянно испытывала его сердечно-сосудистая система.

Если Генрих действительно страдал диабетом, то, вдобавок к чрезмерному ожирению, он около 1540 года также мог стать импотентом. В пользу этой версии свидетельствует то, что хотя три его первые супруги без проблем беременели, но ни одна из трех последних так и не зачала ребенка. Строго говоря, Екатерина Парр не слишком подходила на роль шестой жены Генриха: ей уже перевалило за тридцать, и она была дважды вдовой, причем оба брака оказались бездетными (вопреки популярному мифу ни один из ее мужей не был слишком стар, чтобы стать отцом). Принц Эдуард (опять же вопреки широко распространенному ошибочному мнению) не был болезненным ребенком, однако детская смертность в тюдоровской Англии была высока, и, если бы он умер, Генрих столкнулся бы с той же самой проблемой, из-за которой развелся с первой супругой, — отсутствием наследника мужского пола. И все же в 1543 году король обвенчался с женщиной, прямо скажем, весьма неподходящей для рождения сына. Екатерина Парр не забеременела за три с половиной года брака с Генрихом, но зачала ребенка от своего следующего мужа, Томаса Сеймура. Значит, сама она не страдала бесплодием, а вот у Генриха к тому времени вполне могли возникнуть проблемы с фертильностью.

Во всем этом, конечно, не было вины короля. Если мои предположения верны, Генрих попал в ужасный порочный круг боли, неподвижности и неутолимого голода. Он вроде бы не испытывал серьезных кризов в 1544 и 1545 годах, но в марте 1546-го слег, возможно с эмболией, и придворные медики всерьез опасались за его жизнь, хотя через несколько недель его величество и поправился. Следующий криз произошел только в сентябре, но за ним последовала целая серия болезней, которые завершились смертью монарха в январе 1547 года. Впрочем, я предполагаю, что мартовские события 1546 года оказались достаточно тяжелым испытанием для придворных врачей (которые, возможно, не были слишком искусны в сохранении жизни, но хорошо знали признаки надвигающейся смерти), королевских советников и самого Генриха. Это позволило монарху понять, что, судя по всему, жить ему осталось недолго и пора готовиться к передаче короны принцу Эдуарду. Теперь предстояло сделать окончательный выбор между радикальными и консервативными фракциями в Тайном совете и разрешить кризис во внешней политике. Так что бешеный раунд дипломатической и политической активности, начавшийся тогда и продолжавшийся до конца года, проистекал, я думаю, из серьезного недомогания, с которым Генрих столкнулся в марте.