Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

К концу весны 1979 года монтаж «Сияния» начался в монтажной студии EMI, оснащенной мувиолой. Больше чем через год сидения на съемочной площадке Рэй Лавджой смог наконец приступить к работе. Понадобились месяцы для того, чтобы просто пронумеровать катушки и отыскать путь среди невообразимо длинных лент пленки. Стэнли присоединялся к Рэю и его ассистенту каждое утро. Когда он заканчивал работать с ними, то переезжал в офис, находившийся за соседней дверью. Там звукорежиссеры работали над звуковыми дорожками. Тот факт, что он просил меня приезжать к обедам и ужинам с подарками, а также ящиками вина и пива, подтверждал то, что я думал с самого начала, – это будет долгая история.

Выбор музыки для «Сияния» оказался намного сложнее, чем для «Барри Линдона». На протяжении всех съемок Стэнли слушал абсолютно все виды пластинок и кассет: «Что это за музыка?» – спросил он меня однажды утром, когда я вез его на студию.

– Кассета, которую я купил, – это была пьеса для оркестра с валторной, инструментом, который мне всегда нравился.

– Почему ты купил ее? – спросил Стэнли.

– Потому что мне нравится.

– Потому что тебе нравится?

– Мне нравится она вся, целиком!

– Мне тоже нравится. Можно я оставлю ее себе? Ты можешь купить другую копию.

Стэнли оборвал контакты почти со всеми. Первым человеком, который к нему приехал, стал Доминик Фронтир, американский композитор и аранжировщик, который написал саундтреки к огромному количеству сериалов и голливудских фильмов. Затем приехали Венди Карлос и Рэйчел Элкинд. Хотя они уже работали со Стэнли, но, похоже, нервничали по поводу собеседования так же, как и все остальные. «Будем надеяться, будем надеяться…» – продолжала шептать погруженная в мысли Венди, смотря в окно автомобиля, когда я вез ее в Эбботс-Мид.

Когда я вернулся к Стэнли после того, как отвез их к гостинице, он спросил:

– Как прошло с девочками?

– Все нормально, – ответил я, – они немного нервничали и сказали, что действительно хотят работать с тобой над этим фильмом. Венди сказала, что сделает все возможное, чтобы написать подходящую музыку.

– Это хорошо! – сказал Стэнли.

Несколько дней спустя он снова послал меня забрать Рэйчел и Венди. Я подумал, что это хороший знак. Тем не менее они все еще выглядели напряженными. Они рассказали мне, что Стэнли назвал их композиции хорошими, идеальными. И все же он продолжал миксовать их вместе с музыкой других композиторов.

– Зачем он это делает? – спросила меня Рэйчел. – Это значит, что он недоволен?

– Мы перепробовали все, – добавила Венди, – я не знаю, сколько версий одной и той же композиции мы сыграли для него!

– Ну, – я попытался успокоить их, – если он позвал вас снова, значит, он доволен. Он просит вас менять что-то, потому что он знает, что вы можете дать ему то, что он хочет. Не беспокойтесь об этом слишком сильно; просто продолжайте работать.

Стэнли, вероятно, применял свою обычную стратегию «давайте сделаем еще раз». Он продолжал спрашивать меня, о чем говорили девочки, потому что он хотел понять, что было на уме у тех, с кем он сотрудничал. Он послал меня шпионить за ними в надежде, что они откроют мне что-нибудь.

Когда Стэнли принял решение нанять Венди и Рэйчел для «Сияния», я видел их в последний раз. Он нанял им другого водителя, и я ничего не мог с этим поделать: моя миссия была выполнена.

Дорогой Эмилио!

Спасибо за то, что успокаивал нас в эти трудные несколько недель. Мы всегда будем благодарны тебе.

С наилучшими пожеланиями,

Рэйчел и Венди

В то же время работа по монтажу фильма продолжалась. Несмотря на многочисленные поправки, внесенные Стэнли в контракт с EMI, «Сияние» в конечном итоге должно было покинуть студию. Время закончилось, все сроки продления истекли, авторитет Стэнли был использован, личные симпатии розданы, вот и все: больше не к кому или не к чему было апеллировать. В конце лета 1979 года Стэнли упаковал свои вещи и переехал в монтажную студию в Чайлдвикбэри, в новое здание, которое он только что купил и окрестил Stanley Kubrick Studios.

Монтаж фильма занял два месяца. Премьера была запланирована на май 1980 года, и техники работали нон-стоп, начиная утром и заканчивая поздно вечером, чтобы успеть к дедлайну.

Когда пришла весна, Стэнли пришлось вернуться в EMI Studios, чтобы монтировать звук, потому что дома у него не было адекватного оборудования для этой работы. Репутации Стэнли было достаточно, чтобы развеять сомнения студийного руководства и подписать новый контракт. Все набились в студию звукозаписи. Катушку за катушкой они слушали музыку снова и снова, чтобы посмотреть, как каждый кусок будет сочетаться с каждой отдельной сценой фильма.