Степь в крови

«Любимый, мне очень трудно писать. Я согрешила перед тобой. Я грешила не раз, и с чудовищным цинизмом. Я проучена жизнью. Прости, если можешь. Я восхищаюсь тобой, люблю тебя и мечтаю только о том, чтобы быть достойной твоих высоких идеалов.

Жду тебя с надеждой. Твоя Юлия».

Сердце Самсонова кольнуло от радости. Он прижал бумагу к губам и, раскрасневшись, поспешил за ушедшими вперед друзьями. Мрак, властвовавший в душе капитана, расступился от яркой вспышки. На мгновение ему почудилось счастье, молнией сверкнули давно забытые мечты… Капитан поразительно быстро поверил маленьким вычурным буквам жены. Одно ее слово затмило многие дела многих лет. Капитана не смутила сухость, неуверенность, жеманство, сквозящие сквозь строки. Желание верить заменило ему саму веру.

Дом Аваддона был мрачен. Стены украшали охотничьи трофеи, ружья, сабли. Свечи в громоздких бронзовых люстрах наполняли душный воздух гарью и треском. В холле горел камин. Перед ним на коленях стоял сам Аваддон и зло и быстро кидал в топку дрова. Огонь ревел в трубе, вырывался снопами искр и всполохами в комнату.

– Хозяин! Гости! – доложил лакей.

Аваддон медленно повернул голову и встал, опираясь на трость. Его лицо горело от жара, но глаза, глубоко посаженные на худом лице с ввалившимися щеками и по-старчески острым носом, были холодны. Верхняя губа Аваддона подрагивала от припадка злобы. Но встретившись глазами с Тасей, вошедшей в комнату последней, Аваддон как будто смягчился.

– Прошу, коли не шутите. Присаживайтесь. Захар! – окликнул он слугу. – Принеси выпить и накрой на стол.

Гости расположились в громоздких дубовых кожаных креслах. Аваддон разлил виски из принесенного Захаром графина и подал гостям. Все совершаемое хозяином дома было чинно, степенно и происходило в тишине. Канонада эхом проникала в дом через толстые стены и закрытые ставни. Огонь в камине поутих, и пес осмелился лечь на свое привычное место у ног хозяина. Аваддон с наслаждением сделал первый глоток и, смакуя обжигающую свежесть, блаженно улыбнулся.

– Мы с вами, господа, видимся сегодня в последний раз, – Аваддон помрачнел и со звоном поставил стакан на мраморный стол. – Я оставляю дела в России и уезжаю за границу. Потому считаю долгом разрешить сегодня все противоречия, чтобы каждый из нас с чистым сердцем вышел отсюда в новую жизнь. Мне есть что сказать вам. И предвкушая ваши вопросы, я выскажу, что именно. А после вы поступите по своему усмотрению.

Все молчали. Самсонов напряженно и с интересом разглядывал залу и ее хозяина. Минин вальяжно закинул ногу на ногу, подпер голову кулаком, зевал и всем своим видом желал показать, что на него чары Аваддона не действуют и ему скучно и тошно. Зетлинг неотрывно смотрел в глаза Аваддона. Он пытался сосредоточиться на его словах, но мысль металась.

Тася печально сидела в углу на табурете и, казалось, плакала. Лишь лакей, застывший у входа, являл собой ту трепетность, к которой привык Аваддон.

– Капитан Самсонов, ваше дело разрешено. Я вижу, вы победили темницу. Ваша семья до недавнего времени находилась в Финляндии. Но Юлия Сергеевна говорила, что ей неуютно жить так близко от советской границы. Она собиралась перебраться в Лейпциг к кому-то из своих друзей. Вероятно, вы без труда разыщете ее там?

– Конечно! Мне уже передали письмо, – Самсонов был растерян и дрожащим голосом выразил свою признательность.

Но его не слушали. Аваддон в задумчивости смотрел за спины гостей. Глаза его сузились и блестели желтыми кошачьими зрачками. Вдруг он встрепенулся и обратился к Зетлингу:

– Что до вас, то мне остается лишь спасовать перед обстоятельствами. Ваше нежелание идти по предложенному мной пути мне понятно. Воля ваша. Живите, как сочтете нужным. Но знайте, что другого предложения вы не получите. И выйдя отсюда, вы станете чужим, много знающим и чрезвычайно опасным врагом. Я не стану наносить удар первым. Но малейшая ваша оплошность, любая опрометчивость может поставить точку в вашей жизни. Если желаете знать мое мнение, то лучшее для вас исчезнуть, заставить забыть о себе и больше никогда не попадаться на моем пути. Я знаю вас как благоразумного человека. Вы знаете меня как человека, имеющего обыкновение держать слово. Но в вашем случае дело гораздо глубже и серьезнее. Я поступил опрометчиво, излишне отдернув завесу тайны, отделяющую наш союз от стороннего мира. Я отдернул завесу для вас, но вы не пожелали ступить за нее. Отныне будьте осмотрительны.

– Не утомляйте меня угрозами. Я вас понял и не нуждаюсь в пояснениях. Скажу больше, я жажду лишь одного – исчезнуть, забыть этот мир и построить другой, свой, маленький и защищенный. И с вами, милостивый государь, мне не по пути.