Степан Бандера и судьба Украины

31 декабря 1946 года старший следователь следственного отдела УНКГБ Львовской области лейтенант Федоров составил обвинительное заключение по делу «привлеченных к уголовной ответственности за контрреволюционные преступления — Шухевич-Березинской Натальи Романовны и ее матери — Березинской Осипы Иосифовны».

Наталью обвинили в том, что она «являлась членом антисоветской организации украинских националистов»*, хотя доказательств у следствия не было. Единственное ее реальное нарушение закона — нелегальный переход границы перед войной, когда она ушла к своему мужу. А тещу Шухевича обвинили в том, что она, «проживая совместно с дочерью, знала, что к ним прибывали связные курьеры ее зятя, получала от него материальную помощь, но не сообщила об этом Советской власти».

Львовское областное управление отправило их дело на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР. Особое совещание 4 января 1947 года постановило: обеих женщин «как социально опасный элемент» сослать в Кокчетавскую область на пять лет. Но приговор, вынесенный жене и теще Шухевича, высшему начальству показался либеральным. 9 июня 1947 года Особое совещание отменило свое же решение и возвратило дело на доследование.

Во Львове следствие по их делу принял к своему производству сотрудник опергруппы республиканского министерства госбезопасности капитан Клименко. Опергруппой руководил подполковник Иван Кириллович Шорубалка. Но 15 июля 1947 года капитану Клименко следствие по делу Осипы Иосифовны Березинской пришлось прекратить. 22 июня теща главкома УПА* скончалась во внутренней тюрьме львовского управления госбезопасности, как сказано в документах, «вследствие глубоких старческих изменений и заболевания колитом».

А обвинительное заключение по делу Натальи Шухевич-Березинской было готово 16 июля. Оно стало объемнее и было отправлено на рассмотрение Особого совещания с ходатайством вдвое увеличить срок лишения свободы. Просьбу удовлетворили. 8 сентября ей дали десять лет лагерей.

Тяжелобольного отца Романа Шухевича тоже арестовали и в октябре 1947 года выслали в Кемерово. Он дороги не перенес и умер. Но родных о его смерти не поставили в известность. Осведомитель, старательно составлявший отчеты о беседах с Тарасом Шухевичем, сообщил в управление, что побывал у него 4 января 1948 года. Тарас Владимирович сказал:

— О брате я сам ничего не знаю, поэтому не могу даже выслать ему денег, в которых он, несомненно, нуждается. Лучшее было бы, если бы он смог соединиться со своей женой и дочерью, находящимися в Джамбуле. Но едва ли ему это удастся сделать.

Святая святых

В западных областях продолжалась кровавая война с националистическим подпольем, которое все еще пользовалось поддержкой местного населения. Жизнь на освобожденной от немцев территории была крайне тяжелой. Даже Киев еще не был восстановлен. Первомайская демонстрация шла по Крещатику, но самого Крещатика фактически не было, вместо домов — руины.

— Вчера ехал по одной улице, — негодовал Хрущев, — и видел, как лежали два инвалида с костылями и просили милостыню. Это позор! Почему такое допускают? Я считаю, что это недосмотр милиции. Молодые люди, а просят милостыню. Куда это годится? Что мы, не можем инвалидов устроить? Есть среди них и неплохие люди. Но они морально опустились. Надо их выровнять, надо поработать с ними.

Никому не нужных инвалидов войны не только в Киеве, а по всей стране милиция убирала с улиц, чтобы они своим видом не портили настроения начальству.

Осенью сорок шестого начался жестокий голод. Это был тяжелейший год — из-за небывалой засухи собрали втрое меньший урожай, чем надеялись. 16 сентября 1946 года подняли цены на товары, которые продавались по карточкам. 27 сентября появилось постановление «Об экономии в расходовании хлеба» — оно сокращало число людей, которые получали карточки на продовольствие. Лишиться карточек было тяжким ударом: чем кормить семью? Купить в магазинах было нечего!

Хлебозаготовки сорок шестого года оставили Украину без хлеба. Однако же в нехватке хлеба обвиняли колхозников, «разбазаривавших государственный хлеб». Сажали председателей колхозов. Сталин приказал выкачивать зерно и оставил деревню без хлеба.

«Голод 1946 года как бы продолжал трагедию голодомора 1933 года, — вспоминал Александр Капто, секретарь ЦК компартии Украины. — Умерших не успевали выносить не только из сельских хат. Они лежали у забора, у опустевшего магазина, просто во дворе. Многие высохли настолько, что тела, казалось, хватало только для заедавших вшей, другие опухли до неузнаваемости…»

По данным органов внутренних дел республики, к лету сорок седьмого больше миллиона человек страдали от дистрофии, триста с лишним тысяч, надеясь спасти, госпитализировали, сорок шесть тысяч жителей Украины умерли от голода. Попытки Хрущева добиться от Сталина выделения хлеба для Украиы успехом не увенчались.

Никита Сергеевич представил вождю записку с описанием бедственной ситуации в республике. 20 октября 1946 года получил уничтожающий ответ:

«Тов. Хрущеву

Копия: членам и кандидатам политбюро