Степени (СИ)

Кейтлин рыдала у порога паба, пытаясь прорваться к обугленному телу брата, а Питер удерживал её, не пуская к нему, и понимал, что теперь вернётся в это своё прошлое и перевернёт его, если понадобится, вверх дном, но сделает так, чтобы больше никогда не стать причиной чьей-то гибели.

Он не должен был позволять Рикки прикрывать его.

Он должен был догадаться, что те, кто ищут «особенного парня», и сами могут быть «особенными». Он должен был остаться в пабе сам! Он должен был! Он был должен!

Чувство вины было таким острым и знакомым.

Чересчур знакомым.

Память по-прежнему молчала о каких-либо фактах биографии, но слишком чутко отзывалась на эмоции: что-то подобное уже было, это не в первый раз. Осознание собственных ошибок, необратимость случившегося. Раздирающее в клочья, но нахрен уже никому не нужное и ничего не способное исправить покаяние! Даже невыносимый запах горелой плоти, клочками подпаленная одежда, почерневшие ошмётки кожи и обожженная половина лица – вторую половину Питер не видел – даже это всё как будто бы уже было.

Где, когда, с кем?

Что ещё таило его прошлое?

Что ещё?!

К горлу подкатила тошнота, а пальцы, сжимающие Кейтлин, свело судорогой.

Ну уж нет… Кем бы он ни был раньше – убийцей, глупцом или слабаком – он не позволит этому разрушать ни свою собственную жизнь, ни чью-то ещё.

Они хотели его найти?

Отлично. Больше он прятаться не будет.

====== 55 ======

Момент, когда утерянное прошлое стало значить для Питера несколько больше, чем поиски реальных убийц и фантомных монстров, был, конечно же, им пропущен.

Да и не было какой-то отдельной черты, за которой всё вдруг резко стало не так, как раньше. Было много маленьких штрихов, заманивающих его дальше и глубже – вроде бы не особо важное содержимое шкатулки, странные рефлексы тела, эмоциональные дежавю. Растущая вера в то, что он называл про себя знаками судьбы, а по сути – в собственную интуицию. Готовность шагнуть вперёд, не видя перед собой земли, невзирая на страх перед неизвестным и сомнения в собственных силах. Способность сделать этот шаг ради любой, даже самой призрачной надежды.

Жизнь на полувдохе.

Быстро. Немедленно. Именно сейчас.

Хотя факты по-прежнему не желали открываться и заполнять пустующие ячейки памяти, отношение к миру и восприятие самого себя становились всё более сформированными. Уже не приходилось напряжённо задумываться, пытаясь понять, что нормально, а что нет, и многое из того, что каких-то пару недель назад требовало мучительного выбора, теперь делалось и переживалось на автомате.

Однако чем яснее становилось собственное осознание, тем отчётливее чувствовалось отсутствие какой-то важной части самого себя, без которой он не воспринимал себя полностью цельным – какой-то то ли опоры, то ли отдушины, то ли укрытия – Питер не только не мог определить, чего именно, но даже и не осознавал всё это до конца в полной мере.

Просто иногда мерещилась пустота там, где её не должно было быть.

За спиной, хотя в тот миг он мог стоять у стены.

Под рукой, хотя рядом была Кейтлин.

Как будто не на кого было оглянуться.

Как будто отсутствовал какой-то мотив.

И эта пустота не желала ему отдаваться, обретать очертания и указывать перстом на то, что могло бы её заполнить. Она молча и подспудно тащила его вперёд – или назад? – к прошлому, совсем не гарантируя в нём разгадок, но не оставляя Питеру выбора, обещая, что не сделав этот шаг, он никогда не сможет обрести покоя.

* *

Денег, найденных в шкатулке, хватило на пару билетов до Монреаля.

Кейтлин поехала с ним. Ей хотелось лично встретиться с теми, кто убил её брата, и взгляд, с которым она приводила этот довод, не сулил этим людям ничего хорошего. Но, кроме того – и эту причину она не стала озвучивать вслух – она боялась, что, отпустив Питера, больше никогда его не увидит: как бывает страшно моргнуть при взгляде на чудо, зная, что оно существует лишь до тех пор, пока ты на него пристально смотришь. Питер был её личным чудом. Хотя сам об этом и не знал.

Найти перекрёсток уже известных улиц оказалось несложно. Картина, нарисованная Питером, обрела реальность, воплотившись в дверь на затенённой улице, скрывающую тёмное, загромождённое старыми вещами помещение, напоминающее не то склад не распроданных на аукционе вещей, не то закулисье заброшенного театра.

Чуть не застонав от разочарования, Питер, переполненный желанием куда-то бежать и что-то делать, резво обошёл заставленный мебелью периметр. Гонимый поисками ответов, он обнаружил прицепленную к старинному зеркалу карточку со своим именем, но те несколько фраз для него, что были написаны на обратной стороне, только добавили новых вопросов.

«Мы не ошибались насчёт компании. Мир в опасности. Только мы можем помочь. Адам.»

Кто такой Адам?

Что за компания?

Что ещё за опасность, и что ему теперь делать?

Кейтлин успокаивающе бормотала – разберёмся… – и обнимала его, а он мотал головой, словно все эти картины и записки были лишь большой нелепостью, обнимал в ответ, и пытался уткнуться ей в плечо, но получалось как-то нескладно, как-то не так, как должно было быть.