Степени (СИ)

Уже почти отдавшийся окутывающей его темноте, Сайлар смотрел вслед взмывающим ввысь, сливающимся в одно светящееся пятно братьям, дёргался, раздирая путы слабости, и беззвучно выл в приступе внутренней боли, корчась в луже собственной крови на слабо залитой светом фонарей площади, изжёвывая губы и отказываясь, в который раз отказываясь подыхать.

Он уполз в сторону, невидимый для людей, уставившихся в небо, цепляясь ногтями за камни мостовой, оставляя за собой красный след, сам не зная куда и зачем, и почему это было так для него больно – этот акт любви без оговорок, этой жертвы без жертвенности, свершённый так, словно для тех двоих и не было иного выбора. Отблески фонарей, отражённые от маячивших перед глазами камней, расплывались, но их становилось всё меньше и ему хотелось надеяться, что это потому, что он убрался уже достаточно далеко, а не потому, что темнота и слабость снова побеждали его.

И он уже начал думать о том, где бы ему укрыться на время зализывания ран, когда небо вспорола огненная вспышка, ослепляющая даже через отражение, а потом на его плечо, лишая последних надежд, легла тяжёлая рука.

- Куда-то собрался? – спросила темнота голосом Ноя Беннета и, упаковав в свои предательские, как и всё в этом мире, объятья, утащила Сайлара за собой.

Компания предпочла больше не рисковать и выбрала, со своей точки зрения, беспроигрышный, самый надёжный вариант обезвреживания «маньяка»: ему ввели вирус Шанти, тот самый, отнимающий способности, тщательно хранимый, который хотел распространить Адам Монро и который в одном из вариантов будущего убил почти всё население земли.

Сайлар опять зачем-то выжил, хотя и лишился всех способностей, и тогда его просто заперли. В другой стране, в глуши, в сотнях километров от более или менее значимой цивилизации, под присмотром дамочки, ласково удерживающей Сайлара в любых желанных для него грёзах.

Уж оттуда-то он не должен был захотеть вырваться.

Они просто не знали, что Сайлар-Габриэль не верил в честность ласки, а на праздные, шаблонно счастливые будни смотрел с недоумением, очень быстро переходящим в подозрение.

А ведь так просто было бы остаться там.

С ним действительно были любезны, варьируя галлюцинации, пытаясь нащупать, что ему действительно может нравиться, ублажая все органы его чувств без каких-либо комплексов и ограничений. Но самым главным, в чём он нуждался, была честность, и если чужие предательства он ещё умудрялся сносить, то предавать самого себя он не собирался. Чего бы это ему ни стоило.

Прорвавшись сквозь грёзы и убив свою услужливую надзирательницу, потратив после много, очень много дней без способностей и денег на то, чтобы выбраться из проклятой дыры, в которой по замыслу компании он должен был постепенно сдохнуть, он направился напрямую к доктору Сурешу.

О нет, не затем, чтобы отомстить, всему своё время, да и Суреш был не на первом месте в списке. Всё, что в тот момент было нужно Сайлару – это способности. Если их и можно было вернуть, то сделать это мог только доктор.

Не то чтобы тот горел желанием ему помочь, но Сайлар, разумеется, не оставил ему выбора, ведь, как и всем людям, Сурешу было за кого бояться и кого любить. То, что у самого Сайлара таких людей не было, не мешало ему использовать эту болезненную для других точку для достижения собственных целей. И ему было плевать, что формула лекарства, возвращающего способности, совершенно сырая: ослабевшая, но никуда не девшаяся жажда, подгоняемая местью, по-прежнему теребила его изнутри, и ждать ещё дольше в ожидании возвращения способностей он был уже не в состоянии.

Не всё прошло гладко, но он достиг того, чего добивался.

Шприц с лекарством, вожделенная мечта, был у него.

Он ввёл себе антидот, как последний наркоман, сидя прямо на замызганном асфальте в каком-то безлюдном и вонючем переулке, заваленном мусором и безнадёгой. Но это место было для него ничем не хуже президентского люкса гостиницы, торчащей в паре зданий за его спиной. Ему было всё равно, какая вещь, подчиняясь телекинетическому приказу, прилетит ему в руку: бутылка марочного виски или пустая банка из под консервов. Главным было то, что у него получилось.

Получилось!

Это чувство всемогущества – как давно он его не испытывал!

Ну и что, что из всех его способностей вернулись только две: его исконная – умение видеть суть вещей, и телекинез; это и так было в два раза больше того, на что он смел надеяться. И это означало, что для визита к своей следующей цели ему не требовалось отвлекаться на поиск новых доноров для обретения дополнительных даров. Со своей следующей целью он сможет справиться и так, не теряя лишнего времени.

Давней, замечательной, вожделенной целью.

И больше он не будет торопиться, проламываясь к ней наобум. Зачем, когда можно дождаться, когда мать уйдёт по своим делам, а отец – её заботливый и любящий папочка – как всегда, будет чёрти где, гоняясь за очередными демонами для компании, под предлогом заботы о семье забросив дом, жену и любимую, так нуждающуюся в его присутствии рядом, дочурку.

====== 71 ======

Клер не ожидала его.