Степени (СИ)

- Нет, – с не меньшей горечью возразила Клер, – я не чувствую боли. И думаю, что рано или поздно я всё перестану чувствовать.

- Не чувствуешь боли? – да она издевается, – мне бы твои заботы! Моё тело – оно просто горит! Это… страшно больно…

Полумрак комнаты наполнился тишиной, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием не справляющейся с самой собой Элль. Клер хмуро отметила её всё время сжатые зубы, скованность и неестественную сутулость – как будто та хотела сжаться в один, стойкий к спазмам тугой комок, пережав одновременно все мышцы. Ожившая иллюстрация боли. Вздрагивающие ресницы, поблёскивающие безумием глаза, прерывистость движений, смесь былой дерзости – и готовности пойти на любые унижения ради избавления от мук. Само олицетворение отчаянья.

Возможно, сама Клер никогда не дойдёт до подобной степени падения.

Но, возможно, она была не так уж и далека от неё.

Решительно поднявшись, она протянула Элль руку.

- Пойдём вместе. Если есть шанс, что там помогут – то идём вместе.

* *

- Спасибо, что помогла, – сказала ей Элль уже у самого входа в здание Пайнхёрст, – я всё время вела себя как стерва, а ты была такой… доброй со мной. И это меня ещё больше бесит, – не без усмешки буркнула она в конце.

А они могли бы быть подружками, синхронно и с удивлением подумали они обе, коротко переглянувшись.

Если бы отец Клер не прятал её всю жизнь от способностей и от мира. Если бы отец Элль не вздумал ставить на своей дочери опыты. Если бы у них были просто родители, а они были просто детьми.

Если бы…

- Нет, это я должна говорить спасибо, – Клер задрала голову, посмотрев на нависшее над ними здание, и снова вернулась взглядом к явно удивлённой её ответной благодарностью Элль, – я готова была всё бросить и сидеть дома, – откровенно, хотя и не очень легко, пояснила она, – потому что испугалась того, на что ещё способна.

- Ну, тогда… – кривая усмешка на лице Элль неожиданно расцвела, превратившись в самую настоящую, немного смущённую улыбку, – приятно знать, что я не одна такая повёрнутая, – вызывая у Клер ответную, с ямочками на зардевшихся щеках.

Эту идиллическую картинку нарушил звон стекла откуда-то сверху – страшный, пугающий – и ещё более кошмарный, глухой удар упавшего на землю тела.

- О боже, – кинулась Клер к неловко ворочающемуся посреди опавших вокруг осколков Питеру, испытывая и облегчение, что это был именно он – бессмертный, и недоумение – почему же он не взлетел, и нарастающую тревогу, причину которой она почему-то никак не могла определить. Да, на нём кровь. Да, его движения слишком странны для человека, обладающим даром регенерации. Да, вообще в этом всём происшествии что-то очень сильно не так!

Она уже вилась вокруг кряхтящего, упрямо пытающегося встать, изрезанного стеклом Питера, когда к ним подбежала Элль, и цепким взглядом охватила всё развернувшееся перед ней действо.

- Он не исцеляется, – сформулировала она все сумбурные мысли Клер в одном предложении, а после ответной фразы Питера о том, что у него забрали все его способности, и что надо уходить, рефлекторно сделала шаг вперёд, и странным взглядом посмотрела в сторону входа в здание.

Петрелли сжимал зубы, но всё равно шипел от каждого, самого мелкого движения, Клер обнимала его за талию и громко звала Элль помочь дотащить ей его до машины, всё это было так шумно и беспорядочно, с одним только стремлением убраться отсюда подальше, и звон стекла ещё стоял в ушах, но всё, что имело сейчас значение для Элль – это последняя фраза Питера.

Сделав ещё один, на этот раз сознательный, шаг к зданию, она, раздираемая между старым страхом и новой надеждой, прокричала вслед так и не состоявшейся своей подруге:

- Клер, ты слышала, что он сказал, там могут забрать способности, за этим мы и пришли!

Та даже остановилась, продолжая придерживать еле стоящего на ногах Питера.

- Ты же не знаешь, что там происходит, – Элль ведь больше всего боялась именно неизвестности…

- Прости, Клер, – чуть не плача, произнесла та, и, развернувшись, побежала ко входу. Так быстро, словно боялась передумать. Словно хотела обогнать свой страх, оставив его снаружи, успев хлопнуть дверью перед самым его носом.

- Элль! – Клер тревожно проводила её взглядом, но, подстёгнутая новым стоном пошатнувшегося Питера, снова направилась к машине.

Всё было как-то не так.

Не так, как бывает, когда кто-то, запутавшись, бежит не в ту сторону, или когда какой-нибудь шутник напяливает шиворот навыворот одежду и, хотя никто не смеётся над его неуместной дуростью, показывает язык и корчит рожи. А так, словно сам мир вывернулся как зонтик, и, того и гляди, люди побегут по небу, а время обратится вспять.

Всё было как-то не так, и ощущение безумия лишь нарастало.

Уже давно, но только сейчас это ощущение настигло её так ярко.

Она не должна была сочувствовать Сайлару за то, что её отец собирался убить его. Она не должна была переживать за не раз покушавшуюся на близких ей людей Элль. И помогать ей не должна была тоже. И Питер… он не должен был сейчас хромать и истекать кровью. Совершенно точно не должен был.