Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

Следует обратить внимание еще на одно явление, характерное главным образом для восточноприаральских и закаспийских памятников, в отличие от более восточных и южных сакских культур. Это — существование самых близких параллелей и в материальной культуре, и в погребальном обряде, т. е. в сфере уже идеологических представлений, с миром «савромато-сарматских» культур преимущественно Южного Приуралья. Объясняется это не только географическим расположением всех трех ареалов, но и определенными общими этногенетическими корнями, уходящими в андроновский пласт.

Археологические исследования памятников восточного Приаралья IV–II вв. до н. э. (чирикрабатская культура, генетически преемственная от раннесакских комплексов этой территории), представленных не только могильниками, но и поселениями, городищами и монументальными постройками, в частности «Большого дома» на городище Бабиш-Мулла 1, позволили уточнить еще один факт в древней истории этого региона. Раскопки «Большого дома» показали, что планировка этого незавершенного комплекса характерна для ахеменидской архитектуры парадного типа, а наиболее близкой параллелью представляется «дворец приемов» сокровищницы Персеполя. Очевидно, постройку «Большого дома» Бабиш-Муллы 1 следует рассматривать в ряду позднеахеменидских сатрапских резиденций (подобно также недостроенной резиденции сатрапа на городище Калалыгыр в Хорезме), строительство которых было предпринято, вероятно, по единому принципу и в самых северных ахеменидских сатрапиях незадолго до крушения державы. Таким образом, именно археологические материалы как будто позволяют локализовать одну из поздних сатрапий, расположенную на самых северо-восточных рубежах Ахеменидской державы, на землях полуоседлых скотоводов в древней дельте Сырдарьи.

Только археологические исследования способствуют и получению конкретных сведений, касающихся религиозно-идеологических представлений и социально-политических устоев сакских обществ. Реконструкция их особенно трудна, поскольку письменными свидетельствами, наиболее информативными по этим вопросам, мы почти не располагаем. Основным источником для воссоздания духовной жизни древних кочевых скотоводов остаются данные погребального обряда и анализ всего могильника как единого и многопланового комплекса. С ареалом культуры семиреченских саков (саков-хаумаварга — по А.Н. Бернштаму, или саков-тиграхауда — по К.А. Акишеву) связаны массовые раскопки рядовых сакских курганов и курганов царских в урочище Бесшатыр и на берегу р. Иссык. Исследование кургана Иссык (Акишев К.А., 1978) предоставило в распоряжение археологов уникальные материалы, связанные практически со всеми сферами жизни и деятельности семиреченских саков (V–IV или IV–III вв. до н. э.) и являющиеся неиссякаемым источником для разработки чрезвычайно сложной проблемы — изучения мировоззрения, духовной культуры и идеологии саков.

Исследование декора облачения сакского вождя, справедливо названного «Золотым человеком», послужило основанием для создания интереснейшего труда об искусстве и мифологии саков, основанного на изучении семантики образов искусства звериного стиля (Акишев А.К., 1984). Опираясь на постулат об ираноязычности саков, А.К. Акишев обратился к индоевропейским космологиям и построил стройную космологическую концепцию мировоззрения саков. Она опирается на представления индоевропейцев о порядке в мире, о трех частях мира (низшая — вода, средняя — земля, верхняя — небо) и о мировом древе жизни. Все они нашли воплощение в одежде и головном уборе иссыкского вождя. Особенно ярко одеяние вождя воспроизводит троичную модель космоса и мировое древо жизни. В композицию декора введены даже наглядные символы древа жизни — золотые деревья, фигурки козлов, птиц. Таким образом, весь костюм подчеркивает космогоническую роль вождя-царя, приравнивая его к богу-правителю космоса и возводя тем самым в ранг правителя социума, т. е. бесспорно неся и социально-политическую нагрузку. Значит, облачение иссыкского вождя в сочетании с богатством сопровождавшего его инвентаря является выражением определенной теократической концепции сакского общества. А.К. Акишев (1984, с. 70) считает его раннегосударственным или раннеклассовым объединением, в котором власть верховного вождя еще ограничивалась родовыми учреждениями и не была абсолютной. Еще одним аргументом в пользу существования у семиреченских саков (в широком понимании, включая сюда и северную Киргизию) раннегосударственных образований служит находка серебряной чаши с надписью (Акишев К.А., 1978, с. 56, 57; Акишев А.К., 1984, с. 106). Специалисты (И.М. Дьяконов, В.А. Лившиц, С.Г. Кляшторный) не могут пока расшифровать эту письменность, но предполагают, что надпись сделана неизвестным ранее алфавитом, арамейское происхождение которого не исключено (Акишев К.А., 1978, с. 60).