Читаем Степният вълк полностью

Обичаше да стои надалеч от бърборенето и шума на герите. В отсъствието на баща си усещаше неуловима разлика в начина, по който се отнасяха с него другите мъже и особено Елук. Той беше покорен в присъствието на Есугей, но останеха ли сами, Бехтер долавяше у дружинника арогантност, от която се чувстваше неудобно. Не беше нещо, което можеше да съобщи на баща си, но си отваряше очите на четири и гледаше да си мълчи. Беше открил, че най-добрият подход е да мълчи и да не отстъпва на воините в работата и бойните тренировки. Там поне можеше да покаже уменията си, а това, че не усещаше погледа на Темуджин върху тила си, когато опъваше лъка, му помагаше. Когато брат му замина при олхунутите, почувства единствено облекчение. Всъщност изпита задоволство от надеждата, че там ще му набият малко здрав разум в главата и ще го научат поне донякъде да уважава по-големите.

Спомни си с наслада как Коке се бе опитал да го провокира още на първия ден от престоя му. По-малкото момче не можеше да съперничи на силата и жестокостта на Бехтер, който го събори на земята и го удари така, че то изгуби съзнание. Олхунутите изглеждаха потресени от насилието, сякаш момчетата от тяхното племе не се биеха помежду си. Изплю се, като си спомни обвиняващите им овчи лица. Коке не рискува да го предизвиква втори път. Най-добре е уроците да се дават по-рано.

Естествено, Енк го преби с един прът за плъстене, но Бехтер бе изтърпял ударите, без да издаде и звук, а когато Енк се задъха и умори, беше измъкнал пръчката от ръката му, за да му покаже силата си. После го бяха оставили на мира и Енк гледаше да не прекалява. Олхунутите бяха слаби, както бе казал и Есугей, а жените им бяха меки като бяло масло и го възбуждаха, когато минаваха покрай него.

Помисли си, че на годеницата му вече би трябвало да й дойде кръвта, но олхунутите още не я бяха изпратили. Спомни си как яздеше с нея в степта. Повали я на брега на един поток. Отначало тя се съпротивляваше, разбра какво се мъчи да й стори, разбра и че е непохватен. Накрая се наложи да я насили, имаше правото да го направи. Не трябваше да профучава покрай него в гера, ако не искаше да й се случи нещо, помисли си той и се усмихна на спомена. Макар че след това тя си поплака малко, започна да го гледа по различен начин. Той усети, че се възбужда при спомена за голотата й и се зачуди кога ли ще я изпратят. Баща й изпитваше неприязън към него, но олхунутите нямаше да посмеят да откажат на Есугей. Едва ли щяха да я дадат на друг мъж, след като Бехтер бе излял семето си в нея. Може пък дори да беше бременна. Не му се вярваше това да е възможно преди да започне месечното кървене, но знаеше, че има тайни, които не разбира.

Вечерта ставаше прекалено студена, за да се измъчва с фантазиите си, а и не биваше да се разсейва, докато беше на пост. Родовете на вълците приемаха, че един ден той ще ги поведе. Беше почти сигурен в това, въпреки че в отсъствието на Есугей всички се обръщаха за заповеди към Елук. Той организираше съгледвачите и стражите, но това щеше да продължи само докато Бехтер се сдобие с жена и убие първия си човек. Дотогава щеше да си остане момче, както братята му бяха момчета за него.

В сгъстяващия се мрак забеляза тъмно петно, което се движеше в степта под позицията му. Моментално се изправи на крака и извади рога от гънките на дела си. Вдигна го към устните си, но се поколеба. Затърси с очи по-голяма заплаха от един самотен конник. Височината му откриваше чудесен изглед към степта и който и да беше странникът, той като че ли бе сам. Бехтер се намръщи. Надяваше се конникът да не е някой от малоумните му братя, решил да излезе, без да каже на никого. Ако вдигнеше без причина воините от вечерята им, това нямаше да се отрази добре на положението му в племето.

Предпочете да изчака малката фигура да се приближи. Ездачът определено не бързаше. Личеше си, че понито върви безцелно, сякаш човекът на гърба му скиташе без определена посока.

Намръщи се при тази мисъл. Имаше мъже, които не принадлежаха на никое племе. Те скитаха между родовете в степта, предлагаха труда си срещу прехрана, а от време на време и стоки за продан. На тях не се гледаше с добро око — винаги имаше опасност да отмъкнат всичко, до което успеят да се доберат, а после да изчезнат. Бехтер знаеше, че на хора без племе не може да се има доверие. Запита се дали конникът не е някой от тях.

Слънцето бе потънало зад хълмовете и светлината бързо отслабваше. Бехтер осъзна, че трябва да надуе рога, преди странникът да изчезне в тъмното. Вдигна го към устните си и отново се поколеба. Нещо в далечната фигура го накара да спре. Възможно ли бе това да е Есугей? Баща му не би могъл да язди толкова лошо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза