Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Несмотря на отрицательный результат посольства Асцелина, Элжигидай, немного лучше расположенный к христианам, чем Байджу, в конце мая 1248 г. отправил к королю Франции Людовику IX двух восточных христиан, Давида и Марка, с любопытным письмом, очевидно, на персидском, которое мы имеем в латинском переводе. Элжигидай говорит в нем о возложенной на него великим ханом Гуюком миссии освободить восточных христиан от мусульманского гнета и обеспечить им свободу отправления их культа. От имени великого хана, «царя всей земли», он сообщает его «сыну», королю Франции, что монголы намерены защищать всех христиан, латинян и греков, армян, несториан и яковитов, не различая их по церквям. Людовик IX принял это «посольство» во время своего пребывания на Кипре, во второй половине декабря 1248 г. Хотя подлинность посольства ставится под сомнение, видимо, Элжигидай, как полагает Пеллио, действительно намеревался в 1248 г. напасть на Багдадский халифат, что успешно осуществит только десять лет спустя Хулагу, и для исполнения своего плана он собирался вступить в союз с крестоносцами Людовика Святого, который готовился к атаке на арабский мир в Египте. В январе 1249 г., два «монгола» – христианина, простившись с Людовиком Святым, покинули кипрскую Никосию в сопровождении трех доминиканцев: Андре из Лонжюмо, его брата Гийома и Жана из Каркассона. Андре и его спутники, добравшиеся, очевидно, в апреле – мае 1249 г. до лагеря Элжигидая, были направлены им к монгольскому двору, точнее, к регентше Огул-Каймиш, в родовое владение Угэдэидов на Эмеле и Кобаке, в Тарбагатае. К Людовику Святому они вернулись не ранее апреля 1251 г.

Элжигидай, будучи доверенным лицом великого хана Гуюка, после избрания великим ханом Менгу был включен в общий проскрипционный список приверженцев Угэдэйской ветви[205]. Между серединой октября 1251 г. и серединой февраля 1252 г. Менгу приказал арестовать его и казнить. Байджу остался единственным представителем военной власти в пограничном районе и сохранял свой пост до прибытия в 1255 г. Хулагу.

Байджу играл определяющую роль в делах Грузии и Малой Азии. После смерти грузинской царицы Русудан, раздраженный упорным сопротивлением этой правительницы, до конца отказывавшейся отправиться ехать к монголам, он предложил отдать корону Грузии племяннику покойной, Давиду Лаше, более гибкому, чем она. Но хан Кипчака Бату взял под покровительство сына Русудан, Давида Нарина. Оба претендента отправились в Монголию защищать свои права перед великим ханом Гуюком (1246). Мы видели, как тот произвел раздел, отдав Картли Лаше, а Имеретию – Нарину.

Аналогичный арбитраж имел место и в малоазийском сельджукском султанате. В 1246 г. великий хан Гуюк отдал трон юному принцу Кылыч-Арслану IV, прибывшему в Монголию просить об этом, а его старшего брата Кей-Кавуса II, царствовавшего до того момента, сместил. Одновременно Гуюк установил размер ежегодной дани Сельджукидов: 1 200 000 иперпиров[206], 500 штук шелковой или золототканой материи, 500 лошадей, 500 верблюдов, 5000 голов мелкого скота и, кроме того, подарки, вдвое превышавшие сумму дани. В 1254 г. великий хан Менгу решил, что Кей-Кавус будет царствовать на западе, а Кылыч-Арслан на востоке от Кызыл-Ирмака; однако между братьями началась война, Кей-Кавус одержал победу и заточил младшего в тюрьму. В 1256 г. Байджу, недовольный задержкой с уплатой дани, напал на Кей-Кавуса и разгромил при Аксарае, после чего султан бежал в греческую Никейскую империю, а монголы поставили вместо него Кылыч-Арслана. Но Кей-Кавус вскоре вернулся и заставил брата разделить султанат на основе арбитража Менгу.

В целом монгольский сюзеренитет над приграничными областями оставался непостоянным и бессистемным, с внезапными проявлениями жестокости, сменявшимися периодами затишья. Чормаган, затем Байджу, жестко давая почувствовать вассальным государствам свою силу, были вынуждены постоянно оглядываться на каракорумский двор, удаленность которого замедляла принятие решений на месяцы, и куда вассальные правители вынуждены были отправляться как послы, чтобы отстаивать свои интересы, находясь в прямой зависимости от семейных переворотов в доме Чингизидов.

Монгольское правление в Персии до прибытия Хулагу: Кергюз и Аргун-Ага