Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Также монголы терпели, по крайней мере сначала, в качестве своих вассалов династию кирманских атабеков из дома Кутлугханидов и сальгуридских атабеков Фарса. Дом Кутлугханидов был основан Бурак Хаджибом (1223–1235), хитрым человеком, сумевшим выжить в бурное правление хорезмшаха Джелал ад-Дина. Его сын Рукн ад-Дин Ходжа (ок. 1235–1254), вовремя приехавший в Монголию, ко двору великого хана Угэдэя (1235), затем другой сын, Кутб ад-Дин (ок. 1252–1257), до этого послуживший в монгольской армии в Китае, к двору великого хана Менгу, поочередно получили подтверждение владетельных прав на свое княжество. Точно так же, как Сальгурид Абу-Бекр (1231–1260), умевший ради сохранения своего трона ладить с Угэдэем и последующими великими ханами.

Царствование Хулагу. Уничтожение ассасинов, завоевание Багдада и уничтожение халифата

Только через двадцать лет после завоевания Персии монголы решили положить конец временному управлению ею и прекратить дуализм чисто военного управления в Арране и Мугане и гражданского налогового управления в Хорасане и Персидском Ираке, наконец-то установив над тем и над этим регулярную политическую власть. На курултае 1251 г. великий хан Менгу решил передать Иран в качестве вице-королевства своему младшему брату Хулагу. Кроме того, Менгу поручил Хулагу покончить с двумя духовными властями, еще сохранявшимися в Персии: княжеством исмаилитов в Мазендеране и аббасидским халифатом в Багдаде, а потом завоевать Сирию. «Установи порядки, обычаи и законы Чингисхана от берегов Амударьи до пределов страны Египетской. Со всяким человеком, кто покорится тебе и будет исполнять твои приказы, обходись с добротой и милосердием. Любого, кто будет тебе непокорен, посрамляй!»[209]

Прибыв из Монголии короткими перегонами с остановками в Алмалыке и Самарканде, Хулагу перешел Амударью 2 января 1256 г. На персидском берегу реки его приветствовали представители его новых вассалов, от Шамс ад-Дина Курта до обоих малоазийских Сельджукидов, Кей-Кавуса II и Кылыч-Арслана IV. В соответствии с намеченной Менгу программой он сначала атаковал исмаилитов, или ассасинов, в их орлином гнезде Мазендеране. Верховный глава исмаилитов Рукн ад-Дин Куршах, осажденный в Меймундизе лично Хулагу, капитулировал 19 ноября 1256 г. Хулагу отправил его в Монголию, к великому хану Менгу, но пленник был растерзан по дороге. Защитники Аламута сдались 20 декабря. Страшная секта, которая в XII в. устояла против всех попыток сельджукских султанов справиться с ней, которая заставляла дрожать султанат и халифат, которая была причиной деморализации и раздробленности всего азиатского ислама, наконец была уничтожена. Это была огромная услуга, оказанная монголами делу порядка и цивилизации.

Затем Хулагу напал на аббасидского халифа Багдада, духовного лидера суннитского ислама и правителя небольшого светского государства в Арабском Ираке.

Правящий халиф аль-Мустасим (1242–1258) был человеком бесхарактерным, полагавшим, что сумеет хитростью отвести монгольскую угрозу, как его предшественникам долгое время удавалось хитрить со сменявшими друг друга властителями Ирана: Буидами, Сельджукидами, хорезмшахами и самими монголами до этого момента. Когда эти временные властители оказывались слишком сильными, халиф уступал, сажая рядом с собой эмир аль-умара – Буида в X в. или султана Сельджукида в XI в.; они покорялись, временно замыкались в своих духовных обязанностях, ожидая, пока иссякнет сила этих эфемерных властителей. Приходил момент, халиф распрямлялся в полный рост, судил их распри, помогая нанести последний, смертельный удар. Полубожественная власть, переживавшая господ на день или на век, была – по крайней мере казалась ее носителям – вечной. Но власть над миром, данная Чингизидам, как они считали, Тенгри, Вечным Небом, не допускала компромиссов. Переписка между Хулагу и халифом в том виде, в котором ее восстановил Рашид ад-Дин, является одной из величайших в истории. Хан требовал от наследника тридцати шести халифов дома Аббаса отдать светскую власть, некогда уступавшуюся Багдадам буидским эмирам аль-умара, потом великим сельджукским султанам: «Тебе известна судьба, которую со времен Чингисхана уготовили миру монгольские армии, какое унижение, благодаря помощи Вечного Неба, постигло династии шахов Хорезма, Сельджука, царей Дейлема и разных атабеков! И однако, ворота Багдада никогда не оставались закрытыми ни для одного из этих народов, которые устанавливали в нем свою власть. Как же возможно запретить вход в этот город нам, обладающим такой силой и властью! Берегись вступать в войну против нашего Знамени!»