Степные волки (СИ)

— На каждую вьючную лошадь предлагаю по пятьдесят килограмм кинуть. Сорок лошадей, больше с собой тянуть нельзя, не уследим за всеми и мобильность потеряем. Две тонны возьмем.

— Остальное бросать тоже нельзя, — заметил я.

— Нельзя, — согласился пахан.

— Давай в реке утопим, в ближайшем затоне, — предложение не ахти, но ничего другого в голову не лезло.

— Так и сделаем, — согласился он и, обернувшись на почтовую станцию, спросил: — Вы закончили?

— Угу, полностью.

Кривой Руг оглядел двор и задал следующий вопрос, которого я ждал:

— Возниц оставлять в живых не надо. Может быть, порубать их всех, с бордзу до кучи?

— Нет, — сразу ответил я. — Пусть живут, они нам нужны.

— А смысл в этом, какой?

— Видишь, — я мотнул головой в сторону тына, возле которого стояли кучкой возницы, а Курбат и Звенислав, им что-то говорили. — Парни им сейчас такого наговорят, что слух о том, что бури вернулись, разнесется по округе как пожар. И при этом, каждый из них будет знать, что мы пойдем не в Штангорд или Эльмайнор, а на восток, к Архейским горам на соединение с независимыми племенами дромов, которые в горных теснинах закрепились.

— Хитро, — согласно кивнул головой Кривой Руг.

— Не очень, но на некоторое время погоню со следа собьет.

Прерывая разговор, из почтовой станции нам под ноги вылетел молодой парень лет девятнадцати. Вслед за ним выбежали двое, мужчина и женщина весьма затрапезного вида, наверное, станционный смотритель со своей женой.

— Стой! — выкрикнул мужичок и, увидев нас, в нерешительности замер у крыльца.

— Гордей, — вторила ему женщина и, так же как и муж, замерла на месте.

Двое парней из нашего десятка ловко сбили парня на землю и заломили руки за спину. Молодцы, подметил я про своих, хватка есть, раньше бы потерялись и команды ждали.

— Кто такой? — спросил я парня, который вырваться не пытался, а как мне показалось, высматривал кого-то.

— Гордей Родан, — сказал он, — сын местного смотрителя. Хочу в отряд к бури попроситься. Где они?

— Я бури, — усмехнулся я.

— Ты? — он удивился. — Не может того быть? Бури, они знаешь какие?

— Представляю, за два метра ростом, меч двуручник на плече и конь богатырский под седлом. Так?

— Ну, в общем-то, да.

— Отпустите его, — скомандовал я своим воинам, а парню сказал: — Иди к отцу и матери, переживают же за тебя.

Парень встал, окинул задумчиво родной двор взглядом, и ответил:

— Все одно, я с вами пойду. Нет больше мочи терпеть все это житье рабское. Возьмете?

— Возьмем, — согласился я, — но по уму.

— Как?

— Потом узнаешь, а пока иди с родителями попрощайся, через час выдвигаемся.

— Действительно, хочешь паренька взять? — Кривой Руг покосился на Гордея, который вернулся к родителям.

— Свой все же, дром. Таких парней если в кулак собрать, многое можно сделать, а с кого-то начинать надо. Деньги теперь будут, и если к Штангорду благополучно прорвемся, начну свой отряд собирать.

— Да-а-а, — протянул пахан, оглядываю здоровенную кучу слитков. — Две тонны золота, считай, что сто тысяч фергонских империалов, а ваша доля четверть, немало.

Через час, нагрузив лошадей, что своих вьючных, что верховых, оставшихся от охраны каравана, двинулись в путь. Перед этим, разыграли маленькое представление. Парня местного, Гордея Родана, вроде как силой скрутили и увезли как заложника, чтоб все возницы это видели. Курбат со Звениславом разговор с ними провели, и пока еще вызванное состояние волчьей натуры не ушло и не рассеялось, прочуяли, что семеро возниц из девятнадцати, отнеслись к нам очень недоброжелательно. Нормально, такие сразу к рахдонам побегут, и все что видели, расскажут. Сволочи!

Утром добрались до Итиля, отряд двинулся дальше, вдоль реки вверх по течению, а мы трое и Кривой Руг с двумя верными подручниками, в одном из затонов, где ночью ловили рыбу себе на прокорм, скинули половину груза. Жаль, конечно, жаба, было, придавила, но жизнь одна, а золотишко, если боги помогут, так и не найдет никто. Пусть лежит себе спокойно, до лучших времен, пригодится еще. Повода лошадей, сбросивших всю тяжесть, накинули на луку седла, и догнав отряд, присоеденились к нему.

К полудню остановились на дневку, погони пока нет, и в лучшем случае, она только к завтрашнему утру будет, когда возницы, которых и вязать не стали, доберутся до Чинкира, где стоит полусотня борасов. Конечно, клич кинут сразу, но пока воины соберутся, сутки, а то и двое, форы, у нас есть. Следы наши явные, вверх по теченью идут, где можно на ту сторону бродами перебраться, а мы, сейчас рассыплемся по три-четыре коня и соберемся только километров через пятнадцать, возле небольшого соленого озерца. Вот пускай и поищут нас, следопыты, елки-моталки.