Стяжавшая любовь. Том III

Тогда я пришел к Матушке – у нее лежала старая книжка. Это был старый часослов. Она открыла и говорит: «Читай». Сама стала, а я читал. Это было шестопсалмие. Кто ходит в церковь, тот знает – это молитвословие читается на утрени. Я стал читать, и прочитал все эти шесть псалмов без единой запиночки. Потому что матушка Алипия молилась вместе со мной и возможно ее молитвой, ее устами я научился читать. И с тех пор, читая уже во Владимирском соборе, на архиерейских богослужениях, все удивлялись: «Как он только начал ходить в храм и так читает?!» А я отвечал: «Есть у меня такие учителя, которые меня наставили».

Однажды я пришел к ней и говорю:

– Матушка, хочется мне быть в церкви…

А она говорит:

– Ты будешь в церкви, поступишь в семинарию, иди, учись. Ты будешь священником!

И добавила, что я приду еще сюда, как она говорила, в золотой шапке. И так и было. Когда совершилось обретение мощей, я был на богослужении, пришел к ней в митре, то я снял ее и положил к ней на гроб и сказал: «Матушка, ты мне пообещала, я получил ее твоими молитвами, я недостоин… Твоими молитвами я стал священником, твоими молитвами построил храм».

Воспоминания детства

Супрун Елена. г. Киев (банковский служащий)

Для меня воспоминания о матушке Алипии неразрывны с воспоминаниями о детстве. Тогда я называла её бабушка Аля. Мне было 3 года, когда началось наше общение, а когда мама пришла за мной в школу и сказала, что мы едем на похороны бабушки Али, мне уже было 13 лет.

Когда я вспоминаю о Матушке, в душе всплывает образ родной бабушки Али, которая все может, всем помогает, и к которой мы всегда торопились со своими проблемами.

Как Матушка исцелила ожоги

В детском садике я заразилась лишаем, его лечили, да так «успешно», что замазали хирургическим йодом и завернули в целлофан…, в общем, ожоги получились большие и глубокие по ногам («дыру» над правым коленом помню особенно), и вот в таком виде меня бабуля привезла к Матушке.

В домике у Матушки, как правило, я сидела на стуле напротив нее или на маленькой табуретке, но очень близко к Матушке. Сняли с меня колготки, ожоги Матушка помазала своей мазью (она была такая интересная: из земляники, жира и чего-то ещё), надели колготки и начали разговаривать и как-то заговорились. Бабушка приехала с подругой, у обеих были еще вопросы, и еще какие-то две женщины были, мне даже обидно стало, что я «выпала из центра внимания». И тут моя бабушка посмотрела на часы, и как бы встрепенулась: «Ой, доця, ты как! Два часа прошло, а мы про тебя забыли». Конечно, про меня никто не мог забыть, т.к. я сидела напротив Матушки, а бабушка сидела рядом. А я чесала ножки со словами «Ой, бабуся чешется-чешется». Когда сняли колготки, было настоящее потрясение, на ногах была идеально ровная поверхность и только на местах, где были ожоги, остались розовые пятна, но и они в течение нескольких дней прошли.

Демиевка

Когда я была маленькая, то все время просила бабушку ездить в ту церковь, где есть икона св. равн. царицы Елены, мне очень нравилось, как ее там изображали. «Та церковь» – это был храм на Демиевке. Помню, как однажды с бабушкой там встретили матушку Алипию, она стояла справа возле иконы св. ап. Петра и Павла, и зажигала свечи, много свечей, а я удивилась, почему у нее так много хлеба, оказывается, она принесла его на панихиду. Вообще для начала 80-хх годов внешний вид Матушки вызывал у окружающих очень сильное удивление. После церкви мы с бабушкой и Матушкой шли к ней домой, а люди оглядывались на нас не только по всей улице, но и с мимо проходящих троллейбусов. Лето, жарко, черная одежда, меховая шапочка (под шапочкой косынка), в руках узел и за плечами узел – Матушка не дала бабушке помочь, хотя бабушка всю дорогу жалобно просила дать ей хоть какую-нибудь из сумок. На все это Матушка отвечала своим «фирменным»: «Цыц!» Кстати «Цыц», если Матушка сердилась, превращалось в зычное и протяжное «Цы-ыы-ыц, я сказал!!!» Матушка говорила о себе в мужском роде, что меня в детстве сильно удивляло.

Разговор Матушки

К сожалению, в последнее время появились абсолютно бредовые и беспочвенные слухи о том, что матушка Алипия ругалась (вплоть до матом). Так вот это неправда. Зычное «Цы-ыы-ыц!!!», – это было единственное развитое в обиходе выражение в качестве меры взыскания к приходящим. Еще Матушка очень не любила женщин, которые «лезли в чужие семьи». Помню тогда Матушкин тон – он был очень грозный, она говорила: «У-у-у, куда полезла, там (столько-то) детей». Было еще выражение «цыган» и «колдовка», но к разряду идиоматических они ну ни как не относятся.