Стигал

– Как и ты – жду я момента. А этот сука – нюх у него собачий, словно по моим глазам читает, на меня косится, пристает, – тихо процедил он.

Слезы накатились на мои глаза. Я его обнял – крепкий, молодой, теперь как сын родной. Сквозь слезы почти ничего не видно, но я все равно быстро написал: «У тебя семья, дети. Не глупи. А мне терять нечего. И я, только я и в первую очередь я должен. Только верни винтовку».

– Ха-ха! – засмеялся участковый. – Ты думаешь, он на свою поляну приедет. Ни за что. Он теперь даже своей тени боится. Никому не верит и не доверяет: по себе судит.

«Он пограничника пригласил», – пишу я.

– Да?.. Но пограничник тоже не приедет. Думаешь, полковник дурак, чтобы здесь в ущелье чей-то день рождения отмечать. Это все для приличия. И вообще-то, забудь эту детскую забаву… Во-первых, винтовки у меня нет. Во-вторых, вон оттуда, из своего устроенного логова, ты не попадешь – далеко.

От этих слов я вообще в шоке – думал, что никто не знает… а он, видя мою реакцию, улыбаясь, продолжает:

– А в-третьих, попадешь ты – не попадешь, тебя-то сразу вычислят и замочат. Ты самоубийца? Хотя бы о своей дочери подумай. Кроме тебя, у нее никого нет.

– У-у! – замычал я.

Он схватил мою руку.

– Ты ведь знаешь, наверное, – моя сестра и Шовда постоянно в контакте, и твоя дочь умоляет – я передаю – хотя бы на зиму уезжай к ней. Поживи спокойно. А тут выборы на носу – я уверен, сын первого Президента выиграет их, и тогда мы всё и всех поставим на место, мы победим, и Бог нам в этом поможет. Договорились?

– У-у! – я не знаю, что написать, вновь мычу – доводы его веские и аргументированные, и он ставит точку в моих сомнениях:

– Пожалей Шовду. У нее и так столько в жизни потерь… А с этим и со всеми нами Бог разберется… Собирайся.

3 ноября, ночь

Знаю и чувствую, что я уже закругляюсь и что должен подводить некий итог своей писанины, а может, и всей моей жизни. По правде, с какой-то пафосной целью я стал вести эти записи. Даже надеялся раскрыть смысл хотя бы моей жизни. Не смог, и до меня, как мне кажется, никто не смог и потом не сможет, ибо жизнь – это очень сложное и непредсказуемое понятие.

А какие-то законы? Они вроде общеизвестны, но каждый человек их понимает по-своему. И это немудрено: появился новый термин – человеческий фактор, что значит – многое зависит от психики и природы человека. И тут ничего удивительного нет, потому что там, где война, там даже незыблемые законы природы подвержены колебаниям и изменениям. Приведу наглядный пример: моя телефонная связь. Бывает так, но это очень редко, что даже в моей хибаре мобильник работает. А бывает так, что мне приходится взбираться на самую вершину ближайшей горы, но и тогда связи нет. Хотя ретранслятор там же, у пограничников, и частота волн и все прочее вроде прежнее, а связь то есть, то нет. Некий парадокс в законах физики – может, влияет состояние атмосферы, то есть природные факторы. Сколько же тогда таких парадоксов в человеческой жизни, когда все зависит от столь изменчивого человеческого фактора? А я пытался смысл жизни понять… Не понял: все изменчиво и противоречиво. Незыблема только – может, в этом и смысл? – семья! У меня лишь одна дочь осталась, и я порою два, а то и три раза за день на высокую гору поднимаюсь, чтобы голос ее услышать, и всегда одно и то же:

– Дада, когда ты приедешь? Прошу, очень прошу.

«На днях», – отвечаю я, и все. Все…

Это парадоксально, но я больше писать не мог, расхотел. Да и о чем писать? Ведь известно, что писать надо лишь тогда, когда не можешь не писать, когда хочется выговориться, хотя бы что-то сообщить и чем-то поделиться. А если можешь не писать, то лучше не пиши! Это лучше для всех. И я знаю, что в Европе я писать не буду. Там жизнь спокойная, монотонная, хорошая, и писать не о чем. Так бы моя рукопись (вот как я о своей писанине!) и оборвалась, как пересохший родник (вот с чем сравнил!) … Однако я еще не уехал, только собрался, как до зари, только-только светало, стук в дверь – мальчик-односельчанин.

– Этой ночью на участкового совершено покушение. Тяжело раненный, он доставлен в городскую больницу.

Чуть позже по местному радио объявили, что в горном районе боевиками совершено покушение на работника милиции. Не раздумывая, я отложил свой выезд на неопределенное время. Сразу же пошел в центр села, там все рассказали. Обычно в горной местности по ночам никто не передвигается – опасно: и боевики, и авиация, и все, что угодно, может случиться. Однако уже в сумерках участковому по рации сообщили, что на одной из проселочных дорог кто-то увидел в кустах пакет – может, фугас. Приказ – проверить и доложить. Участковый поехал – пакет был, в нем бытовой мусор. Так он по рации и доложил, но с него потребовали составить – и немедленно! – положенный в таких случаях письменный рапорт. Все он исполнил и, видя, что уже ночь наступила, хотел в райцентре переночевать, но начальник из города позвонил – рано утром в горы на вертолете прилетает какая-то делегация по строительству школы, надо быть на месте, встречать.