Стигмата

        Искорёженная груда металла и пластика — мотоцикл — лежала у противоположной стены. Чёрный дым валил наружу, в пробитую дыру между двумя помещениями офисного центра; Фон почувствовала едкий запах расплавленной изоляции. Где-то в коридоре ритмичным, пульсирующим воем заливалась сирена.

        Под мотоциклом лежала Айша.

        Фон вскочила на ноги, едва не упав, и подбежала к ней. Обломки камня и стекла скользили у неё под ногами. Айша лежала, придавленная сверху останками мотоцикла; на её виске, среди спутавшихся мокрых волос, сочилась кровь.

- Айша. - охрипшим голосом позвала Фон. - Айша!

        Та не пошевелилась.

- Айша!!

        Фон схватилась за руль и седло разбитого мотоцикла, отталкивая их вверх, к стене. Груда металла поддалась; она высвободила одну руку и потянула Айшу наружу. Безрезультатно: тело не поддалось, оставшись неподвижным.

        Фон зарычала и отшвырнула мотоцикл. От неожиданной нагрузки острая боль пронзила её плечи: даже усиленному скелету трудно было угнаться за мощностью искусственных мышц и костей рук. Фон зашипела от злости и схватила Айшу за плечи, оттаскивая её, переворачивая на спину.

- Айша! - выкрикнула она. Грудь Хосино вздымалась и опускалась; Фон схватилась за её шею, нащупав пульс, и выдохнула: Айша была жива. Но кровь всё ещё текла из её рассечённого виска, смешиваясь с волосами, стекая по щекам.

        Издали послышались шаги.

        Фон зыркнула по сторонам. Пистолет лежал на полу; должно быть, во время удара она выпустила его. Она отпустила Айшу, перескочив через её тело, дрожащими руками схватила оружие, вскинула его, направив на дыру в стене. Чёрные клубы дыма скрывали её, но она явственно слышала звук шагов, скрежет разбитого стекла под ногами, доносившиеся издалека, заставлявшие лихорадочно колотиться сердце.

        И когда в дыму что-то шевельнулось, Фон нажала на спуск.

        Она не целилась. Почти не целилась. На таком расстоянии для пуль гравипистолета не было значения.

        Выстрел. Ещё один. Ещё. Вспышка синего в дыму, но Фон не заметила её, снова, снова, и снова нажимая на спуск.

        Пистолет щёлкнул. Грохот выстрелов затих. В тишине раздался уже затухающий сердитый писк опустевшего оружия.

        Фон вдавила спуск. Щелчок. Щелчок. Ещё раз, снова и снова, глядя на кроваво-красную цифру «0» на индикаторе боезапаса — и не веря ни своим глазам, ни своему виртуальному интерфейсу.

        И она увидела, как из пролома вышел вавилонянин.

        Вавилонянка. Женская фигура, облачённая в бронекостюм — почти такой же, как те, что Фон видела тогда: на Кафе, на корабле, в плену. Нагрудник и наплечники другой формы, по-другому расположенные глаза-камеры на круглом шлеме — но везде, в каждой чёрточке было видно, что это была вавилонянка.

        И карабин в её руках — короткий, с угловатой серой коробкой на месте ствола — смотрел Фон прямо в грудь.

        Фон подняла пистолет. Индикатор всё так же пылал красным, но она больше не замечала его, глядя только на вавилонянку, наставившую своё оружие на неё. На высокую, чёрную, ненавистную ей вавилонянку: безжалостного, бесчеловечного монстра, принявшего вдруг человеческое обличье. На чудовище, видевшее в людей низших существ, мерзких выродков, достойных быть только его жертвой.

         Или игрушкой.

        Она смотрела на неё, не моргая, кипя от ненависти, ярости и злобы; обрывки воспоминаний пульсировали в её мозгу, заставляя сердце, гневное белое сердце, неистово биться в груди, а руки, сжимавшие пистолет — дрожать от желания броситься на неё, убить, разорвать, растерзать в клочья, воздать стократ за всё, что пришлось пережить ей.

         Никогда больше.

        Никогда больше она не станет молить о пощаде.

        Огоньки на мушке горели ослепительно ярко, окружая чёрную фигуру чудовища в прицеле, затмевая собой всё — весь остальной мир, кроме них: Фон, пистолета в её руках, и вавилонянки, чёрной тени в ярких огнях прицела, с карабином, направленным прямо на неё.

        А затем потолок обрушился ей на голову.

***

        Это была Виэр.

        Она рухнула на голову вавилонянке в вихре пламени, пыли и каменной крошки, во вспышке ярко загоревшихся щитов. Та не успела даже выстрелить, прежде чем удар обрушил её на землю — и Виэр, фигуру в серо-чёрных доспехах, вместе с ней.

        Карабин отлетел в сторону, выпав из пальцев — и вавилонянка вскинула руки, тщетно пытаясь закрыться от удара, метившего ей в голову. Она отшатнулась — кулак в латной перчатке бронекостюма ударил в пол рядом с ней, оставив вмятину, покрытую сетью трещин — и пропустила следующий удар, пришедшийся в её забрало.

        Виэр схватила её за шею, затылком шлема ударив об пол. Вавилонянка тут же ударила в ответ; Виэр отшатнулась в сторону, отдёрнула голову от следующего удара — и в её руке блестнуло широкое лезвие, вонзившееся в предплечье вавилонянки.

        А затем Виэр выдернула стилет и с размаху ударила снизу вверх, вонзая клинок между  горжетом нагрудника и шлемом, в шею вавилонянки.

        Рука, занесённая для удара, рухнула на землю.

        Виэр одним прыжком вскочила на ноги, выдернув оружие. Винтовка будто сама собою появилась в её руке.

        Два выстрела прогремели почти одновременно.