Стигмата

- Это было секретно. - докончила за неё Виэр. - Верно?

        Энфилд молча кивнула.

- У нас есть доказательства. - заключил Ястрземский. - И я хотел бы, чтобы в скором времени они были представлены на рассмотрение Галактического Совета, для принятия самых категорических мер в отношении Вавилонии. Я хотел бы, чтобы там были вы, госпожа Крочесни. Вместе с майором Къелльберг. И вместе с аудитором Энфилд.

        Фон медленно повернулась обратно к нему.

        Галактический Совет. На что был способен Галактический Совет? О, она знала об его резолюции, призывавшей «к скорейшему завершению конфликта» «обе стороны». Обе стороны!  Тогда это показалось ей насмешкой — хуже, чем насмешкой: о чём было говорить об обеих сторонах, когда одной из них были вавилоняне?!

        Она хотела возмездия . Мести . Чтобы от Вавилонии не осталось камня на камне. Чтобы все вавилоняне — все, до единого! - были уничтожены. Чтобы они страдали так, как пришлось страдать ей.

        Мог ли Галактический Совет дать ей возмездие? Мог ли кто-то дать ей возмездие?

         Нет .

         Я должна взять его сама.

- Я хочу дать вам шанс, госпожа Крочесни. - в наступившей тишине проговорил Ястрземский. - Шанс быть услышанной. Шанс сделать что-то.

- Что-то . - повторила Фон. - Я хочу отомстить им , Ваше превосходительство. Всем им . Каждому из них .

- Так сделайте первый шаг. - повторил Ястрземский. - Перед Сеймом. Перед Галактическим Советом. Перед Федерацией. Перед всей Галактикой. Скажите им , госпожа Крочесни.

         Первый шаг , повторила Фон про себя. Возмездие всё ещё ускользало от неё. До сих пор ускользало от неё.

        Но это было лучше, чем ничего. Лучше, чем бессильная ярость, душившая её все эти дни, комом стоящая в горле.

- Мы вернули вас к жизни. - проговорил Ястрземский, глядя на неё. - Дали вам новое тело. Дали вам шанс . Остальное в ваших руках, госпожа Крочесни. Вы согласны?

        Фон посмотрела на него в ответ. Она не доверяла Ястрземскому. По очевидным причинам. Он вернул её к жизни — приказал вернуть её к жизни. Но он не был ей другом. Не как Виэр. Союзником, возможно - но не другом.

        Но он сам сказал про первый шаг , подумала она. И он действительно дал ей шанс. Шанс выжить.

        Шанс отомстить .

- Да. - сказала Фон. - Я согласна.

***

- ...Итак, - нарушил молчание Ярослав Войнаровский, - каковы будут наши действия?

        Лидеры пяти фракций Сейма переглянулись, но никто не решился говорить первым. Их до сих пор не покидало то, что они увидели. И то, что они услышали.

- Заседание будет созвано. - проговорил, наконец, Мечислав Ксешинский. - У канцлера есть такая прерогатива. Но что до всего остального… - глава ФКП сглотнул и вытер вспотевший лоб платком. - Я не знаю.

- Могла ли это быть фальсификация? - спросила Дравинэ. - Подделка? Видеомонтаж? Смонтировать можно всё, что угодно. Вы же сами это знаете, господа.

- Нет. - помотала головой Ольга Нестеренко. Глава «Возрождения и триумфа» сидела в стороне, белая, как полотно, глядя перед собой; её руки, лежавшие на коленях, были крепко сжаты в кулаки. - Я видела  её, Дравинэ. Это действительно  была она .

- Возможно. - пожала плечами, имитируя человеческий жест, Дравинэ. - Но это не исключает возможности подделки. Приукрашивания фактов.

- Прошу прощения, госпожа Дравинэ, - медленно проговорила сидевшая напротив неё Беата Конецлешская. - Следует ли понимать, что вы сомневаетесь в добросовестной работе Управления Внешней Разведки?

        Дравинэ обернулась к Конецлешской. Чёрные зрачки её глаз сузились до крошечных точек, будто пригвоздив лидера униатов — но Конецлешская не повела и бровью, исподлобья глянув на коллегу-кимарру.

- Госпожа Конецлешская, - сухо проговорила Дравинэ, - со всем уважением…

- Да, - прервала её Конецлешская, - или нет?

        Дравинэ не ответила.

- ...Нет. - наконец проговорила она. - Я всего лишь…

- Отлично. - перебила её Конецлешская. - В будущем я настоятельно просила бы вас не разбрасываться такими обвинениями без серьёзных доказательств. Госпожа Дравинэ.

- Но в её словах есть рациональное зерно. - вслух заметил Войнаровский. - Всё, что мы знаем об этой ситуации… всё, что мы знаем о Фонделине Крочесни, мы знаем от Ястрземского и его подчинённых. У нас нету ни независимых свидетелей, ни экспертизы. Ничего. Кроме его честного слова.

- Как и всегда. - заметил Ксешинский. - Сколько раз нам приходилось верить канцлеру на слово?

        Войнаровский вздохнул. Он был делегатом Сейма уже пятьдесят лет, сменив в своём округе отошедшую на покой Ядвигу Фоменко, и пережил уже нескольких канцлеров, избиравшихся, приходивших и уходивших. Некоторые уходили раньше, некоторые — позже; некоторые шли на поводу у Сейма, некоторые — пытались ломать его через колено. Иногда это им даже удавалось. Но Ястрземский был хуже всех.

        Он никогда ничего не требовал. Никогда не угрожал. Вместо этого он просил.

        И не оставлял им выбора.