Читаем Стихи полностью

О чем просила мама, умирая,

Как плакал Феликс,

М-кину ручонку в своей седой морщинистой сжимая.

О жизни, и о смерти, - вот она стоит и ждет в сторонке,

Я приговор ее отсрочить умоляю...


Я расскажу Вам, отчего я плачу,

И почему мне в Б-га тяжело поверить...

И отчего боюсь я неудачи,

О ком грущу, зачем хочу продать свою тюрьму,

А Вы же просто пожелайте мне удачи,

Мне  - клоуну больному, никому...


Теперь уйдите, но не хлопнув дверью,

Окончив бесполезный разговор,

Я тихо плачу, я уже не верю,

Что страшный мой смягчится приговор...


Мне очень больно, если мама их не видит,

Но я надеюсь, и страдаю как никто,

Не может быть, что Б-г жестоко ненавидит,

Меня, и маму, мой народ, - за что?


Но я не знал, те двери открывая,

Что будучи сама больна, рванувшись в ночь,

Мне баночкой бульона дорогая,

В который раз уже пытается помочь.


И над отчаяния бездонной пропастью,

Когда уже идти совсем не можется,

От страха, от жары, от боли,

Спасен до завтра Арлекин от одиночества...


Идет он, плача, жалкий, но счастливый,

Канатоходец глупый, никакой,

Больной, усталый, и трусливый,

Ведом ее усталою рукой.


Он знает, - рядом добрая, родная,

Которая умеет все простить,

Он хочет с ней проститься умирая,

Ее и заюшек успеть благословить...


Он в чем-то был не прав, всего и не упомнишь,

С ним было не легко, и некого винить,

Но Коломбину он зовет на помощь,

И просит не порвать связующую нить...


И пусть совсем один на этом "шарике",

Невесел снова он больной потеет в свитере,

Зато ведут его в пути его "фонарики",

Три здесь, и в Небе два,

Совсем немного в Питере...


Я знаю точно, чьи Руки и Крылья, большие и малые,

Меня хранят и в горе поддержать стараются,

Чьи поцелуи детские, и взрослые усталые,

От страха Бездны удержать пытаются...


Но я сорвусь когда-нибудь, наверное,

С отчаяньем не в силах больше драться,

Ты шла всегда со мною рядом верная,

Теперь иду один,

Все тяжелей в дороге улыбаться...


И если упаду, и стон раздастся,

Но ты мое прощанье не услышишь,

Ты знай: я там, я с Феликсом и с мамой,

Мы вас храним,

Я знаю, ты сейчас письмо мне пишешь...


Я вас люблю,

Тебя и деток,

Отца, И Игорешку с Леной,

Серегу, Катеньку и Раю,

И если плохо, - здесь я, рядом,

Я вас от грусти ежедневно охраняю.


Но Б-га попрошу: "Услышь, дай мне защиту,

Мне прежде здесь надолго нужно задержаться,

Чтоб с детками и бегать, и смеяться,

Их баловать, пить радостно вино,

Дай жить, дай долго жизнью наслаждаться,

И верить в то, что можно, и дано!"


А если ты случайно оступишься,

Тебя и здесь я от паденья сберегу,

И ты с детишками мне очень часто снишься,

А большего просить я не могу...


2009 год


* * *


Ничего, что не все сложилось

И не так, и не тех мы любили

К нам судьба проявила немилость, -

Мы тонули в крови и в пыли


Мы, забыв о дожде и деревьях,

Захлебнувшись жаром пустыни,

Проливали тяжелые слезы

В тот песок, что, увы, не стынет


Тот песок, что легко забывает

Засыпая солдат упавших

И в ботинках у них застревает

Здесь никто не считает павших


Ничего, что один я и брошен

И что страшно на этом свете

Что в туннеле просвет завален

И спасение в первой ракете


Жизнь украдена, мифы развенчаны

Дома нет, и в карманах - ветер

Нас покинули все наши женщины

Нам остались лишь наши дети


Их зовут Н. и М.

Их волосики пахнут сладко

Их улыбки для мамы и папы

Слаще самой большой шоколадки


Мои маленькие котята,

Говорящие на иврите,

Иногда мы уходим куда-то

Но вы память о нас храните


Мы идем за водой и хлебом

Поклониться убийце-солнцу

Но смеются родные мордашки

В небольшом проеме оконца


Это значит, что мы вернемся

Потому, что нельзя по-другому

Их доверчивые улыбки

Освещают дорогу к дому


Потому, что нельзя иначе

Мы всегда возвращаться будем

Огорчения слезы пряча

В повседневности страшных буден


Папа может сопеть в постели

Мама рано уйдет на работу

Но при деле, иль не при деле

Дарим вам мы любовь и заботу


Мы стараемся жить подольше

Мы попробуем быть сильней

Будь, судьба, ты всегда благосклонна

К тем, кто любит своих детей


Как-то нужно нам жить сегодня

По возможности, верить в Б-га

И поддерживать ваши улыбки

Чтоб не скучной была дорога


Чтобы вы никогда не узнали

Одиночества, горя, потерь

Я хочу, чтоб другими вы стали, -

Не такими как я теперь


Пусть несется ваш смех барашком

И без устали бегают ножки

И отсутствуют пусть какашки

Там где ваши лягут дорожки


Пусть всегда наша "фея зубная"

Вам кладет под подушку сюрпризы

А ночами, недосыпая,

Терпит ваши смешные капризы


Нет добрей и любимее мамы

Дети скажут, что их тревожит

И, уставшая на работе,

Мама все поймет и поможет


Она вылечит ваши коленки

И прочистит сопливый носик

И поправит М. сережки

И ответит на Н. вопросик


Папа будет писать вам картины

И читать перед сном книжки

Под картиной с Чебурашкой и Геной

Спят вповалку наши детишки


Спите, М. и Н.,

Пусть страна вам другая приснится

Где волшебники, ангелы, феи

Где никто ничего не боится


Пусть нас с мамой трепали беды

И нелегкие наши дороги

Мы прошли полпути до победы

Но, увы, поистерлись ноги


Но я знаю, вы подрастете

И рукою дотянетесь к звездам

И никто из вас не заплачет

Что не вовремя все, да и поздно


Б-г расправит над вами крылья

Паруса пусть наполнит ветер

Мчитесь прочь от войны и насилия

Будьте счастливы, наши дети!


2010 год


* * *


Почему мы уходим и женщин бросаем?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Расправить крылья
Расправить крылья

Я – принцесса огромного королевства, и у меня немало обязанностей. Зато как у метаморфа – куча возможностей! Мои планы на жизнь весьма далеки от того, чего хочет король, но я всегда могу рассчитывать на помощь любимой старшей сестры. Академия магических секретов давно ждет меня! Даже если отец против, и придется штурмовать приемную комиссию под чужой личиной. Главное – не раскрыть свой секрет и не вляпаться в очередные неприятности. Но ведь не все из этого выполнимо, правда? Особенно когда вернулся тот, кого я и не ожидала увидеть, а мне напророчили спасти страну ценой собственной свободы.

Анжелика Романова , Елена Левашова , Людмила Ивановна Кайсарова , Марина Ружанская , Юлия Эллисон

Короткие любовные романы / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Романы
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Собрание сочинений
Собрание сочинений

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Анатолий Алинин , братья Гримм , Джером Дэвид Сэлинджер , Е. Голдева , Макс Руфус

Публицистика / Поэзия / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы