Стихи 1984 – 2016

нитями песен разбойничьих вышивая тьму.

повиси вверх ногами, дождись с чем вернется звук:

княженикой звезд, лукошком парчовых птиц,

холодцом рыбьих далей - морем, сверкающую листву

безымянных своих селедок поназвавшим уже почти.

заплутавшая речь с залежалым письмом в зубах

все бредет откуда-то, бредит, оглядывается, скользя

по мосту из серебряных спин... а откроешь письмо, и ах -

прочитать нельзя.

2009

уннум в рязани

вот идет человек и его рязань человек и его нигде

кистеперые рыбы стоят в глазах во внутричерепной воде

тонут песни серебряных дев стада божий отжиг весь этот стафф

растворяясь и не достигая дна также падает темнота

а потом белизне роговым шипом процарапываешь зрачки

кистеперым уннумом стоишь потом и качаешься и молчишь

ощущая как зрячая боль плывет к городам на чумной звезде

скоро речь на лице прогрызет тебе рот из кириллицы и костей

2009

клетка для светляков

quo, сцуко, vadis. этого места уже нет вообще.

что-то сдвинулось, выцвело в перечни, в незнакомое.

видишь, и лифт вдруг встает на несуществующем этаже -

есть у тебя, что выдохнуть? думка, светящееся насекомое?

тростниковое небо крутится, потрескивает на ветру -

клетка для светляков, голова поминальной куклы,

бредущей по скудной пустыне облака, клубящейся тьме, и вдруг

больше не отличимой между другими огнями круглыми.

2009

aurora borealis

шел моцарт по вене дрожало в груди

у храбры воене пройобан ай-ди

по палому небу по душу в снегу

ни цыфор нелепых ни букф ни гугу

не хочешь не знаешь зажмурься замри

вот тьма черепная там море внутри

носись над нелепым придумывай их

парчовое небо в шнурах золотых

стеклянные елки застуженный свет

монтер анатолий дымится во сне

над серною спичкой обугливай взгляд

найдется отмычка вернемся назад

2010

смерть в китеже

нет смерти в китеже. нет в беловодье сна.

на лунных выпасах нет воздуха и страха.

что до, что после нас - пустые времена,

слоящаяся речь, океанский амфибрахий -

там, в каменной воде, вдруг выдохнет никто

сверкающий пузырь, и почитай столетье

он двигается вверх к зеркальной пленке той -

за нею ветер, звук, и воздух как бессмертье,

беспамятство, но, проходя сквозь клюв

к примеру сойки - нота. дальше больше -

любая гласная в любом из слов: "люблю"

или "так ветрено в печальном мире божьем".

2010

клокочет серенькая птица

клокочет серенькая птица лешак вздымается с межи

пока года как черепица летят считая этажи

летит машина боевая летят комар и стрекоза

папаня стопку выпивает и улетает пить нарзан

крича дымящимся маралом лешак вздымается с межи

и расписные генералы летят усища распушив

шагнул мужик из ероплана летит свистя как печенег

покончив с малыми делами и гордый как нечеловек

летает гроб кровать летает а под кроватью вурдалак

летит от голода страдая кусает ссохшийся кулак

но в гроб не хочет ждет мечтает лешак вздымается с межи

а черепица долетает до мостовой и там лежит

2010

захолустное время

Сделай шаг или два, а потом - повторяй за собой.

Пусть, стекая из глаз, превращаясь из времени в место,

точно наоборот, жизнь становится полем, весной,

верещащею бусиной на позолоченной жести.

Видишь: тело раскрыто как глаз в многоярусный сон -

с жутким ворохом речи, горящим в разинутом слухе,

и глядишь на бессмертное всё, за эоном эон,

дышишь завтрашним пеплом, июльским горячечным пухом.

Захолустное время, отцветший бромид серебра,

стрекот двадцать четвёртых за жёлтыми нитями звука.

Воздух скручен, захлестнут, и давит уже в аккурат

там, за левое ухо.

2010

лес одного дерева

сверим часы, пророков, тренды, плохие сны,

голоса, хихикающие за кадром, булькающие, вопящие.

распределенье случайных чисел, наших божков лесных -

сверим. смотри, совпало - значит ненастоящее.

ведь нет одинакового, это кто-то один мельтешит,

вспыхивает, рассыпается, разговаривает сам с собою.

ну или мы с тобою - один человечек, цветущий ши-

зофренической гроздью сирени, выдуманной, резною.

висишь, качаешься, сравниваешь истинное с ним самим -

а они какие-то очень разные, и не миновать дурного.

сам ударишь, умрешь, и опишешь, и сам прочитаешь в СМИ,

и сам растеряешься от безобразия млять такого.

2010

короткометражка

шахтный обходчик глядит в земляное небо -

где-то там жизнь, люди падают вверх и тонут

в синеве, а не в глине. а здесь все в опорах, скрепах,

канареечной жути, сочащемся флогистоне.

словно эти шаги, эти трюмные воды, уголь,

темно-синяя глина неба с горячей алмазной крошкой -

все лишь сон железного солнца, рокочущего из глуби.

песни рыб в магматическом море под тонкой кожей.

заведу-ка себе тебя, прозорливую ртуть лесную.

скажешь кто под землей, кто за облаком - нет, не скажешь.

знаешь, спящий проснется, услыхав свое имя всуе -

и куда ж нам потом, снам его короткометражным...

2010

соль

Солнце почти любовь - не греет еще, но уже слепит.

Вытянешь вдох свой - нитку из неба зимнего, шерстяного.

Темно-синяя кожа Нут с соленой испариной звезд горит

за старым марлевым облаком, вытертым до основы.

Обещанья вспархивают от губ - мотыльки, обезумевшая слюда.

Наши тайны просты, одинаковы на просвет, на любом прочитаны