Стихи

То и дело из сел в города
и обратно расходятся вести…
Я свидетель эпохи, когда
не сидела Россия на месте.
Колыхалась туда и сюда,
словно тяжкое мутное море.
Все здесь было — и страх, и страда,
и корысть, и отвага, и горе.
Сколько волн по просторам прошло,
оставляя великие вехи.
Сколько транспортных средств проползло —
трактора, эшелоны, телеги!
Время шло. Индевели виски
от морозной искрящейся пыли,
и приметы дорожной тоски
на моих откровеньях настыли.
За плечами Тянь-Шань и Тайшет.
Двадцать лет я мотаюсь по свету.
Двадцать лет. А скончания нет,
и, наверное, славно, что нету.

1974

" Я грустно и весело жил "

Я грустно и весело жил
в соседстве травы и металла,
о прожитых днях не тужил,
но, если тепла не хватало,
я шел на вокзал не спеша
погреться в столовой нарпита…
Но если сжималась душа
среди иллюзорного быта,
я слушал, как снежная мгла
мне тихо шептала, как другу:
когда не хватает тепла —
люби леденящую вьюгу!

1974

" На полпути я вышел в тамбур. "

На полпути я вышел в тамбур.
В стекле пронёсся свет костра —
то промелькнул цыганский табор,
раскинувшийся у моста.
В слоистой мгле, в туманной сини
костёр, как искорка, алел,
и горький дым цыганской жизни
в курьерский поезд залетел…
Да не было у них свободы.
Как всякий люд, несли они
свои цыганские заботы,
свои житейские огни!
Всё так! Но русские поэты
не зря, как роковые сны,
любили вольности приметы —
и шали взмах, и звон струны.
Лишь потому был вечно моден
гортанный варварский мотив,
чтоб верить: кто-то есть свободен,
и бескорыстен, и счастлив…

1974

" С каким только сбродом я не пил "

С каким только сбродом я не пил
на трассах великой земли,
Но как ни хмелел, а заметил,
что выхолостить не смогли
ни силой, ни водкой, ни ложью,
ни скопищем мертвенных фраз
последнюю искорку Божью,
живущую в каждом из нас.
Глядишь — негодяй негодяем,
но чудом каким-то, Бог весть,
сквозь сумрак, что непробиваем,
то совесть пробьется, то честь…

1974

" Как подумаешь — я или ты, "

Как подумаешь — я или ты,
что сказать о других подголосках! —
неужели всего лишь шуты
на сколоченных наспех подмостках?
Неужель превратилось в игру
все, имевшее вечную цену?
Неужели я пошло умру,
как актер, завершающий сцену?

1974

" Как две чуждые силы, легли "

Как две чуждые силы, легли
две стихии — любовь и свобода…
Я не знал бескорыстной любви:
я кого-то любил и за что-то.
Ты умен… Но тогда объясни,
как укрыться от нежной неволи,
чтоб летели бесшумные дни,
исчезая в темнеющем поле.
Объяснишь — я тебя обниму,
ибо сердце твое безутешно:
ты бездомен и лишь потому
человечество любишь так нежно.

1974

" Не ведает только дурак, "