Стихи

Давно нет вестей от Вас, давно и я Вам не писал. Все это время пребывал в каком-то странном, повторяющемся и, в общем, не свойственном мне состоянии, которое именуют депрессией. А выражается оно в физической тоске и неспособности сделать какое-то нравственное усилие. Трудно всерьез общаться, трудно сочинить строку. В этом виде побывал в Москве, старался отвлечься коньяком. Но и это не помогло.

Для исцеления заставил себя работать. Работа скучная, надоевшая — переводы. Но как-то постепенно вошел в колею. Стал даже книги читать.

Прочитал две книжки Н. Эйдельмана — «Грань веков», об убийстве Павла I, книгу о Пущине2 и еще часть романа Ю. Давыдова о Германе Лопатине3. Книги эти читал по обязанностям дружбы, но написаны они по-разному интересно, стоило тратить зрение.

Важная черта современных исторических писателей, что они занимаются разными формами обоснования конформизма. Обоснования эти тонкие, существенные, объясняющие необходимый аморализм любого заговора. Все это вполне нетрадиционно и соответствует нашей конформистской эпохе.

У нас стоит хорошая, теплая осень. Народу в городе совсем мало. В парке гуляешь один под шум моря. Наверное, и это успокаивает, лечит.

Отвык я от московского шума. Говорю это без удовольствия, потому что в возможности обходиться без этого шума вижу черту старости, к которой никак не умею привыкать.

Пишите, пожалуйста, не сердитесь на меня грешного.

Ваш Д.С.

1 Пометка Л.К.: Конец сентября [описка, на самом деле — конец октября] 1982.

2 Книга о Пущине — «Большой Жанно» (1982).

3 Речь идет о романе Ю. Давыдова «Две связки писем», который печатался в журнале «Дружба народов» (1982, № 8 и № 9). Отдельным изданием роман опубликован под названием «Соломенная сторожка» (1986).

106. Л.К. Чуковская — Д.С. Самойлову [7.11.1982]

Дорогой Давид Самойлович.

Сердиться на Вас я и не думала. С чего Вы это взяли? А не писала потому, что 1) не писали Вы, а я как-то к монологам не способна; 2) сначала очень болела…

По поводу Вас и старости. Мне кажется, старость не опасна людям, привыкшим к труду. Именно привыкшим, не то что «трудолюбивым». Мне, например, до тошноты надоело работать. И нужда меня не гонит, у меня ведь иждивенцев нет. А вот ведь — труд — единственная оставшаяся у меня способность (потребность). И это спасает. А это просто привычка.

Читали ли Вы Л.Я. Гинзбург «О старом и новом»? Прочтите! Там — для меня — так: замечательны ее собственные историко-литер[атурные] статьи, напр. «Поэтика Мандельштама»; еще замечательнее ее записи, это кристаллы прозы; а как дело доходит до «теории литературы» и начинается «семантический ряд» — так я пас, ничего не понимаю и ничего не хочу понимать… А как Вы?.. Там у нее — в ее прозе — замечательный портрет Мандельштама и об Ахматовой многое интересно, да и просто мысли «о жизни» — о возрасте, о времени.

Вы спрашиваете, какова судьба нашей дачи? Я уж Вам писала, что мы плюнули на Литфонд и стали сами ее ремонтировать. Нашлись трогательные, самоотверженные и умелые добровольцы. Но за один сезон всего не сделаешь: добровольцы работали только по выходным. Однако сделали главное: подвели новый фундамент. Теперь дача имеет шанс выстоять зиму. Очень красиво отштукатурили и выкрасили вход. Не хватает досок для починки сгнивших, провалившихся балконов (Литфонд нам ничего не продает)… Но, спросите Вы, для кого Вы тратите деньги (покупаем материал — кирпичи, гальку, песок, краску и пр.) — если Вас выселяют? «Не знаю», — отвечу я. Жить больше в такой развалюхе нельзя, невозможно. Принимать экскурсантов, которые валом валят, тоже нельзя. Вот мы и строимся. А что будет дальше — Бог весть. Падчерицу Сельвинского выселили. Половину дачи Ивановых отобрали, и там живет Героиня Сов. Союза. Недавно получили повестку в суд Пастернаки. Но тут заминка: судьиха заболела в срочном порядке. Мы повестки не получили. Из-за болезни ли судьи или по какой-либо иной причине — не знаю. Еще получим, может быть, а пока делаем ремонт (для кого?) и водим экскурсии. Людей перевалило за 50 тысяч. «Никто пути пройденого / У нас не отберет»1. 50 тысяч — ведь это целый город.

Привет Гале — и — будьте здоровы.

ЛЧ

P.S. Говорят, вместо падчерицы Сельвинского напротив меня будет жить Ардаматский. Итак, справа Катаев, а напротив — Ардаматский. Дом взят в клещи.

1 Строки из песни композитора Дм. Покрасса на стихи Н. Асеева «Марш Буденного» («С неба полуденного жара не подступи…»).

107. Д.С. Самойлов — Л.К. Чуковской 25 ноября 1982"

Дорогая Лидия Корнеевна!

Получили сегодня Вашу открытку.

Напрасно тратили глаза на чтение моей статьи. В ней никаких открытий. Написана она для утверждения корректного тона. И, кажется, именно тон ее кое-кому понравился. А Пастернака просто не было под рукой.

Как Вы себя чувствуете? Есть ли какие-нибудь новости? Надеюсь, что нет.

У нас тоже новостей никаких, кроме общих, которые пока тоже не новость.

Работаю с трудом и с неохотой. Но все же регулярность труда спасает хотя бы от скуки.