Вино мне, в общем, помогало мало, И потому я алкашом не стал. Иначе вышло: скучноват и стар, Хожу, томлюсь, не написал романа. Все написали, я - не написал. Я не представил краткого отчета. И до сих пор не выяснено что-то, И никого не спас, хотя спасал. Так ты еще кого-то и спасал? Да, помышлял, надеялся, пытался. По всем статьям пропал и спасовал, Расклеился, рассохся и распался. Выходит - всё? А между тем живу, Блины люблю, топчу в лугах траву. Но начал я, однако же, с вина. Так вот, хочу сказать: не налегаю. Мне должно видеть трезво и сполна Блины - блинами и луга - лугами. И женщину, которая ушла, Не называй разлюбленной тобою, А говори: "Такие, брат, дела". И - дальше, словно кони к водопою.О трезвость, нет надежнее опор, Твой чуткий щуп держу я как сапер. Нет, я тебя не предал и не выдал, Но логикой кое-какой подпер, Которая, увы, мой главный идол. 70-е
* * *
Когда я стану плохим старикашкой, Жадно питающимся кашкой, Больше овсяной, но также иной, То и тогда позабуду едва ли Там, на последнем своем перевале, Нашу любовь в Москве ледяной. Преувеличиваю? - Малость. А что еще мне в жизни осталось? А вот что в жизни осталось мне: Без тени преувеличенья Изобразить любви теченье Коряги, тина, мусор на дне. 70-е
* * *
Проходит пять, и семь, и девять Вполне ничтожных лет. И все тускней в душе - что делать Серебряный твой след. Я рюмку медленно наполню, Я весел, стар и глуп. И ничего-то я не помню, Ни рук твоих, ни губ. На сердце ясно, пусто, чисто, Покойно и мертво. Неужто ничего? Почти что, Почти что ничего. 1978