Стихи

Как разглядеть за днями
                        след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу
                         этот след…
На батарее
           были сплошь —
                         девчонки.
А старшей было
               восемнадцать лет.
Лихая чёлка
            над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне…
В то утро
          танки вышли
                      прямо к Химкам.
Те самые.
          С крестами на броне.

И старшая,
           действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:
— Батарея-а-а!
(Ой мамочка!..
Ой родная!..)
Огонь! —
И —
    залп!
И тут они
          заголосили,
девчоночки.
Запричитали всласть.
Как будто бы
             вся бабья боль
                            России
в девчонках этих
                 вдруг отозвалась.
Кружилось небо —
                 снежное,
                          рябое.
Был ветер
          обжигающе горяч.
Былинный плач
              висел над полем боя,
он был слышней разрывов,
                         этот плач!
Ему —
      протяжному —
                   земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
— Ой, мамочка!..
— Ой, страшно мне!..
— Ой, мама!.. —
И снова:
— Батарея-а-а! —
                 И уже
пред ними,
           посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели
       неправдоподобно жарко
четыре чёрных
              танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал…
Зенитчицы кричали
                  и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали.
И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою
(в буквальном смысле слова!).
И Родину.
И маму.
И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность
                венчального стола.
Неслышанное:
"Ты моя — навеки!.."
Несказанное:
"Я тебя ждала…"
И губы мужа.
И его ладони.
Смешное бормотание
                   во сне.
И то, чтоб закричать
                     в родильном
                                 доме:
"Ой, мамочка!
Ой, мама, страшно мне!!"
И ласточку.
И дождик над Арбатом.
И ощущенье
           полной тишины…
…Пришло к ним это после.
В сорок пятом.
Конечно, к тем,
                кто сам пришёл
                               с войны.

?

" Дружище, поспеши "

Дружище, поспеши.
Пока округа спит,
сними
      нагар с души,
нагар пустых обид.

Страшась никчемных фраз,
на мотылёк свечи,
как будто в первый раз,
взгляни
        и промолчи…

Придёт заря,
             шепча.
Но —
     что ни говори —
бывает, что свеча
горит
      светлей зари.

?

" Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест. "

Булату Окуджаве

Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжёг я костёр на снегу.
                            И стоял.
                                     И смотрел,
как мой крест одинокий удивлённо и тихо горел…
А потом зашагал я опять среди чёрных полей.
Нет креста за спиной…

                        Без него мне
                                     ещё тяжелей.

?

Голос

Е. Евтушенко

Такая жизненная полоса,
а, может быть, предначертанье свыше.
Других
       я различаю голоса,
а собственного голоса
                      не слышу.
И всё же он, как близкая родня,
единственный,
              кто согревает в стужу.
До смерти будет он
                   внутри меня.
Да и потом
           не вырвется наружу.

?

Кочевники

Ч. Чимиду