Стихи

Кричали они: — От костра зажжешь ты
              субботний светильник! —
Чего же еще ожидать от лютых своих
                        палачей?
Неужто ей станет желать «счастливой
                субботы» насильник?
Потупившись, женщина шла и не
                   подымала очей.

Суббота, как тень, в городок задворками

                   кралась уныло.
Веселая россыпь огней её не встречала
                        теперь.
Но женщина свечи зажгла и веки руками
                        прикрыла.
И в это мгновенье враги прикладами
                   вышибли дверь.

Глазами закрытыми путь она увидала свой

                        тяжкий
Бесстрастные дула врагов угрюмо глядели
                     сквозь мглу.
И красноармейской звездой с отцовской
                   забытой фуражки.
Беспечно и звонко смеясь, ребенок играл на
                        полу.

К священному лону тогда фашисты дитя

                      привязали.
По улицам узким во тьме зловеще гремели
                        шаги.
По улицам этим ее когда-то к венцу
                     провожали.
— Моленье твое у костра свершится, —
                     сказали враги.

2

Ей руки потом развязать решили, смеясь,
                        палачи:
Как ветвь семисвечника пусть раскинется
                    пламя упрямо.
…Искала сожженная мать звезду в
                непроглядной ночи:
Должно быть, пора прочитать молитву
                 «Господь Авраама».

Обуглились ноги ее и тлели в горячей золе.

То было в дощатом хлеву… Светились
                  глазницы пустые.
И, как на пути в Вифлеем, сквозь стреху
                   мерцало во мгле
Зеленое пламя звезды, и ясли стояли
                        простые.

К себе прижимая дитя, казалось, от рук

                        палача
Пыталась его уберечь сожженная мать, и
                        ребенок
В негнущихся пальцах ее недвижно лежал
                        у плеча
И матери шею обвил ручонкой, как будто
                        спросонок.
Тугая захлопнулась дверь, и петли ее,
                        заскрипев,
Сказали сожженной: — Теперь ступай…
                Ты свободна отныне! —
Из пепла она поднялась и взглядом
                     окинула хлев.
Лежала у ног ее тень, как брошенный
                 посох в пустыне.

3

За тысячи лет искупить ничем не дано ей
                        страданья —
Ни пламенем жгучим костра, ни горечью
                    дыма над ним…
Пускается пепел в свое вековое изгнанье.
Он всеми ветрами влеком, он всеми
                     ветрами гоним.

Редеющим дымом дитя окутав, как ветхою

                        шалью,
Во тьме оставляя следы своих
                   пламенеющих ног,
Сожженная женщина шла в смятенье
                  неведомой далью.
Ребенка от плоти ее никто оторвать бы не
                        смог.

Грозой опрокинутый дуб темнел перед

                  ней на дороге.
Холодною сталью ножа река отливала,
                        блестя.
К кому постучаться, дрожа? Кого
               разбудить ей в тревоге?
Пристанище где отыскать? Ей только
                    укрыть бы дитя!

Колени в суставах согнув, сожженная шла

                      по тропинке.
Полночное небо в тиши дремало, шумела
                        река.
И мать разбудила его… Нельзя ли в
                плетеной корзинке
Оставить, как прежде, дитя меж
              зарослями тростника?

4