Читаем Стихи полностью

На фотографии мужчина снят.Вокруг него растения торчат,Вокруг него разросся молочай —И больше ничего… Безлюдный край!И больше ничего, как будто онИ вправду под капустою рожден…Я с удивлением гляжу на свой портрет:Черты похожи, а меня и нет!Со мной на фотографии моейДолжна бы сняться тысяча людей,Людей, составивших мою семью.Пусть мать качает колыбель мою!Пускай доярки с молоком стоят,Которое я выпил год назад,Оно белело, чисто и светло,Оно когда-то жизнь мою спасло.Матрос огромный, с марлей на виске,Качающийся на грузовике.В гробу открытом лунной ночью… ОнСошел на землю охранять мой сон,Акацию и школьную скамью —И навсегда вошел в мою семью.А где-то сзади моего лицаНайдется место и для подлеца,Чей прах в земле — и тот враждебен                         мне:Явись, Деникин, тенью на стене!Торговка Марья станет в уголке, —Купоны, боны, кроны в кошельке, —Рука воровки тянется к плодам…Я враг скупцам, лжецам и торгашам!Со мною должен сняться и солдат,Мной встреченный семнадцать лет                        назад.(Такое шло сиянье по волне,Что стыдно было плюнуть в воду                        мне.)Солдат французский в куртке                     голубой,Который дыню поделил со мной,Почуяв мальчика голодный взгляд…Шумело море… Где же ты, солдат?Забыв твои глаза, улыбку, рот, —Я полюбил всей Франции народ.Так я пишу. И предо мной портрет,—Ему уже конца и края нет:Явитесь, хохоча, и говоря,Матросы, прачки, швеи, слесаря.Без вас меня не радует портрет:Как будто бы руки иль глаза нет.Учителя, любившие меня!Прохожие, дававшие огня!Со мною вы. Без вас, мои друзья,Что стоит фотография моя!

1936

<p>Моя улица</p>Переулок у моря, но кораблейНе видать сквозь высокую эту стену,Тут веселая прачка в лохани своейПодымает одну и ту же волну.Слышен стук, и ему отвечает звон.Но не видно работника из-за стены.Если это один — как огромен он!Если много людей — как все дружны!Мне знаком продавец воды —И вода,Моряки знакомы —И их суда, —И от каждого дерева длинная тень!…Почему — не знаю, но навсегдаЯ запомню этот солнечный день.И на площади, где шумит народ,Все хожу по исхоженной глади торцаЯ, веселый и любящий пешеход,Без жены, ребенка и отца.Мне пора бы деньги сжимать пятерней?Но друзей считает моя рука.И «товарищ» — слово, любимое                        мной, —Все пьянит. И не сойдет с языка!И земля милее из года в год,И люблю я этот людный квартал —За то, что не к небу, не к звездам он                           ведет,А в другой такой же квартал.

1936

<p>Хозяйке моей квартиры</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека советской поэзии

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия