Стихи и эссе

Ночи есть, ночные тени есть
ночная сторона, плащ безымянности есть

северная граница сознания там есть,

где увиденное во сне открывает и закрывает
свой северный венчик в настическом движении,

не ориентируясь на день и ночь,

расположенных без надира и зенита
вертикально ниже или выше и без

наос, это самая внутренняя комната, что является алтарём,

будет выдана, соберёт ли семя во внутреннем небе
пределы сознания в одной точке,
в цветущей точке, в котором что-то вроде солнечного света
ледникового периода есть, ледниковый период есть,

в котором, подобно крошечному огню, бескрылая

Ника насекомых имеется, и нет ни победы,
ни поражения, только утешение пустоты;
утешение имени, что ничто не называется
по имени, что у безымянности есть имя

что имена есть, такие имена, как нарвал,

крапива, такие имена, как гвоздика, ночная сова,
такие имена, как ночной ворон, нахтигаль, новолуние,
такие имена, как ночная свеча, наяда, и другого рода
имена, где слово, если оно упоминается, становится ароматом,
как имя нарвал для Северного Ледовитого океана,
как имя как крапива для крапивницы, такие как гвоздика

для отблеска света на фабрике белых

ночей, как ночная сова, ночного ворона имя,
для перьев, таких как имя нахтигаль, чтобы
быть певцом Земли, скрытым во влажном кусте,
как имя Новолуние для Земли и Солнца,
как имя семейства ночных свечей для родственников,
как имена наяд для вот чего: рдестом[44] быть
и шептать имена наяд на ветру

здесь я стою у Баренцева моря

стало быть это Баренцево море
похоже на то что Баренцеву морю
всегда одиноко с Баренцевым морем
но за Баренцевым морем
вода бьёт в Шпицберген
и сразу за Шпицбергеном
носит льды в Северном Ледовитом
и прямо за Северным Ледовитым
ледовые торосы на Северном полюсе
и прямо за Северным полюсом
похоже на то что Морю Бофорта
всегда одиноко у Моря Бофорта
но за Морем Бофорта
похоже на то как если б Аляска
всегда видела только Аляску
но за Аляской
простирается наконец Тихий океан
похоже на то что Тихий океан
всегда одинок у Тихого океана
но за Тихим океаном
ходят льды Антарктики
и прямо за Антарктикой
торосы Южного полюса
и сразу за Южным полюсом
вода снова в Антарктическом океане
и сразу за Антарктическим океаном
вода бьёт снова в Африку
и сразу за Африкой
немного воды снова в Средиземном море
и сразу за Средиземным морем
похоже на то что Турции
совершенно одиноко у Турции
но сразу за Турцией
вода снова идёт до Чёрного моря
и сразу за Чёрным морем
похоже на то что Румынии
всегда одиноко с Румынией
но сразу за Румынией
находится Советский Союз
похоже на то что Советскому Союзу
совершенно одиноко с Советским Союзом
но сразу за Советским Союзом
находится Финляндия
похоже на то что Финляндии
совсем одиноко просто Финляндия
но сразу за Финляндией
лежит Норвегия
и сразу за Норвегией
стало быть Баренцево море
ровное и хромированное
под куполом света
здесь я стою у Баренцева моря
совершенно одинока у Баренцева моря
вечером 24 июня

Канал в Евле блестит как металл

и независимо от погоды всегда отражает
пасмурную погоду в каком-нибудь месте так что
никому не хватает смелости нацарапать своё сердце
на воде и вслепую как стихотворение что
написано слишком рано нужно спасаться
от статистов коммуны на площади

улицы расположены так как должно быть кто-то

их когда-то расположил и ждут когда свет
плитки поднимется до заросшего неба
и только в пять часов когда ворота фабрики
открываются вы видите как ребёнок бежит к
своему отцу в то время как он похож на незнакомца
и делится своей тревогой прежде чем он исчезнет

здесь в обветшавшей провинции

где деревья на улице подчас
отбрасывают тени подлиннее чем раньше
хранят воду и следят за тем чтобы взрослые
содержали рачительно дома в отведённые для них
сроки и лишь нехотя стремились тосковать

здесь в обветшавшей провинции

где не цветут лимонные деревья
куда ласточки даже не прилетают и
лето почти мрачное от солнца
люди не спят и думают
в то время как сады медленно пускают корни

только одна-две собаки ещё на улице

орёл опускается на одеяло из
воздуха в то время как ребёнок в постели добивается
того что рисунок обоев начал походить на
небо которое вскоре должно всё прояснить

здесь в обветшавшей провинции

с унынием которое никто не осмеливается любить
гравий хрустит на дорожке дворцового
парка ещё спустя долгие годы после
того как ушли последние влюблённые

здесь в обветшавшей провинции

последняя стайка домов давно уже никуда
не летит чтобы люди могли смотреть телевизор
и хранить слёзы для последующего использования

Только бездомный воробей вспархивает

только одно дуновение как от беззаконной
печали заставляет дерево громко
прошептать чёрный неопределённый звук

до того как поезд рывком тронется

и я буду скоро помнить о пустой
платформе и скамейке с

влажной газетой которую ветру

так задумчиво листающему её всю никогда
не удастся поднять а остальное заключается в

моё детство место в один

сухой несмываемый дом где

я стою у окна и вижу поезд

в льющихся потоках дождя

вечер шестнадцатого июня

Есть что-то особенное

на манер голубей
 жить своей жизнью
  как самоочевидность

сегодня когда идёт дождь

и всегда во время дождя
 они приземляются мягко
  на карниз дома

так близко к белой

бумаге что легко
 могут видеть пишу ли я
  о голубях или о дожде

может показаться неправильным

что сами голуби никогда
 с душевным спокойствием
  не сочиняют о голубях

о дожде возможно или

или о стекле сквозь которое они меня
 круглым маленьким глазом
  видят пусть гадательно

они даже не знают

что ко всему их полёт
 их крылья приведены в связь
  с нежностью и миром

связь которая скоро

сделает почти невозможным
 говорить о голубях как голубях
  в стихотворении например

или о голубях в дождь как

взъерошенных промокших до нитки
 голубях в дождь какими они
  являются сегодня когда идёт дождь

собственно впервые это было

в порту Берлевога
 где чайки свирепствуют
  в июньский холод

что отсутствие голубей

их неслучившаяся
 беспричинная воркотня
  поразила меня чем-то

это не было удивительной

но довольно обыкновенной
 открытостью повседневности
  чуть ли не кротостью

как будто там в мире лежало

великолепное солнечное поле
 отмеренное сантиметрами шагов
  на винно-красных лапках

всегда влюблённое

и сложное отслеживание
 еды и потребностей
  в пещере дневного света

бормотание света

секунда за секундой
 дабы избежать смерти
  и возвестить о присутствии

меня вдруг осенило что писать

о голубях о дожде
 надо начать с яйца
  с головокружительной капли

начать с тонкой

коллекции капель
 перья за перьями
  в ищущем рисунке

с серовато-буроватого

белёсо-голубого
 нетронутого цвета
  со слоёв воды в воздухе

с сердца где-то

с изящными лёгкими
 как папоротник из кислорода
  и с паутины облаков

с отсутствия и немедленной

жажды в то же в коже снаружи

с кожицы и потрохов

перламутровым блеском по

телу как на старомодных

географических картах; особенные

разрезы глаз срисовывают

зародыш будущего как некую

заразную окаменелость растительность

и земная кора ломается словно

облупленный холст; сновидений

ткань и всё откуда человек

иначе это было бы сделано из колебаний

воздуха отдельные классические

полоски из марли и флоры

вокруг кристально чистых мыслей

в то время как капли грусти

проступают на чисто вымытом лбу;

как если б суда с колыхаемыми ветром

мертвецами оставляют тонущую

воду и просачиваются в город

под ползущим солнцем собираются
они всегда в летне-серую ночь
насилием и порядочностью

прикованы к немощной плоти, как

хлопья копоти прикованы к мылу;

всякий сидит как заложник

где-то в джунглях сознания

и строит церкви из снега

всякий шушукается о

наказании богов хаосом который

долго достигает точки кипения

до времени и всякий

втирается незримо в доверие к

патрулям упрямого порядка

где они закладывают жизнь под залог;

только бедные живут от страха

умереть, пока богатые не отдадут

наконец приказ

какой им будет угоден;

и пока часы бегают наперегонки

с земным шаром и сердца наполняются

камень за камнем которые никогда не

упадут пока машины разрабатывают

другие машины как если бы было

возможно скрыть что будущее

сегодня ни от чего не прячется пока

ничего не происходит пока я сижу

на месте в своей квартире скорее всего

в апатии по крайней мере одна с

пятнадцатью килограммами белой бумаги

сегодня пока одиннадцатое августа медленно

но верно исчезает пока

полная луна закрывает свои глаза

для ослепительного солнца сегодня

женщина возвращается в

деревню смотрит есть ли

вода в обугленном

колодце копается немного в земле

палкой но не собирает

ничего и садится

ожидая услышать ей кажется

лай собаки далеко из

леса что всё ещё дымится

и всё ещё дымится

когда приходит ночная прохлада

кажется ей она слышит звёзды

пламя когда звёзды зажигаются

прямо там где был дом

с забором и садом

кажется что вот она отдохнёт

немного и умрёт

птица взлетает взвихрив немного

пыли капля воды падает

на лист на ветку дерева

на почву и дождь начинает

плакать где-то вдалеке изображение

на компьютере отмечается как дождь

незначительное инфракрасное излучение

из леса всё ещё дымящегося

нерелевантно а излучение

бегущих животных не отмечается

куча детей ищет убежище в пещере

их видит только один бессловесный заяц

как будто они дети в детской

сказке слушают рассказ ветра

об обугленных полях

но они не дети

никто не рожает их больше