Стихи и песни (сборник)

Два народа сроднились в великой беде,
Возмечтав о приходе мессии, —
Коммунизм зародился в еврейской среде,
Сионизм появился в России.
Две религии близких – одна из другой
Родилась, – но веками не свыклись.
Кто из них перед Богом единым изгой,
Кто сегодня действительно выкрест?
Не порвать никогда этих родственных уз,
Не идти нам иными путями.
Существует незыблемо братский союз,
Раздираемый вечно страстями.
Не с того ли в наречиях русской земли
Иорданские корни звенели,
И сошли на московскую землю Кремли
С галилейской вершины Кармеля?
Но, не взявший родства двуединого в толк,
Исповедуя ненависть слепо,
Все следит окаянный злодей Святополк
За челнами Бориса и Глеба.

1997

Наследники Дантеса

Заупокойная рыдает месса
На зимнем воздухе, морозном и пустом.
В далеком Сульце правнуки Дантеса
Гордятся с Пушкиным нечаянным родством.
Гордиться так могли бы в равной мере,
Свое родство считая с ним за честь,
Наследники угрюмого Сальери,
Когда они и впрямь на свете есть.
Не поминая ни свинца, ни яда,
Смиримся с их незавидной судьбой,
Поскольку смертным радоваться надо
Причастности к бессмертию любой.
И следует признательными вроде
Им быть почившим в Бозе палачам,
Онегина читая в переводе,
Над Реквиемом плача по ночам.

1997

«Меня спасли немецкие врачи…»

Меня спасли немецкие врачи
В одной из клиник Гамбурга сырого,
Мой позвоночник разобрав и снова
Соединив его, как кирпичи.
Я перед этим твердо осознал:
За двадцать дней бессонницы и боли
Подпишешь ты признание любое.
Как вы – не знаю, – я бы подписал.
Меня спасли немецкие друзья,
Снабдивши визой, авиабилетом,
И объяснив жене моей при этом,
Что часа медлить более нельзя.
И сколько бы ни дал мне Бог здоровья,
Я буду помнить на своем веку
Красавицу Наташу Касперович,
Погромы пережившую в Баку,
И Вас, профессор Ульрика Байзигель,
С кем были незнакомы мы почти,
Которая чиновникам грозила,
Чтоб не застрял я где-нибудь в пути.
В дождливой атлантической ночи,
Пропитанной настоем листопада,
Меня спасли немецкие врачи,
Блокадного питомца Ленинграда.
И город, что похож на Ленинград,
Я полюбил порой осенней поздней, —
Где громкие слова не говорят,
Поскольку делом заняты серьезным,
Чугун мостов на медленной реке,
Где наводнений грозные отметки,
И пусть не слишком знаю я немецкий, —
Мы говорим на общем языке.

1997

«Узнать невозможно заранее / Где рай ожидает, где ад…»