Стихи и песни (сборник)

На войне Мировой не убит,
Переживший большие сраженья,
Умер Слуцкий и молча лежит,
Не страшась нищеты и забвенья.
За оградою снежная ширь,
Новостроек унылые стены.
Что ж, на ветке сидящий снегирь,
Не заводишь ты песни военны?
На газетной скупой полосе
Пару строк удивленно прочтете:
«Что-то лирики вымерли все, —
То-то физики снова в почете».
Были годы его сочтены, —
Слишком душу тиранили долго
Неотвязное чувство вины
И вериги партийного долга.
Громовержец и архистратиг,
Грозный ментор поэтов безусых,
Десять лет он молчал взаперти,
Словно Батюшков, впавший в безумство.
Завершается траурный круг,
Ни свеченья над гробом, ни нимба,
Умер Слуцкий, и поняли вдруг:
Бог последний спустился с Олимпа.
Для покинутых им на Земле
Завершил он последнее дело.
То, чем сердце годами болело,
Под ключом он оставил в столе.
Он лежит, неподвижен и нем,
Посреди необъятной России,
Никому не подвластен впервые
И не уполномочен никем.

1987

Живопись

С годами живопись становится понятней,
Мы к ней все чаще обращаемся опять.
Московских пригородов солнечные пятна,
Головки грезовской светящаяся прядь,
Вакханки Рубенса, и Тауэр в тумане
Припоминаются все ярче и ясней.
Изображенья, раз увиденные, манят,
Вдруг проступившие из юношеских дней.
С годами живопись становится нужнее, —
Все остальное ускользает и течет.
Стареет сцена и театры с нею,
Кино и музыка иные, что ни год.
Одна лишь живопись внушает нам надежду,
Что неизменными останутся всегда
И эти складки у пророка на одежде,
И эта серая в промоинах вода.
И мироздания распавшиеся звенья
Соединяются в музейной тишине,
Где продлеваются летящие мгновенья,
Запечатленные на сером полотне.

1987

Дворец Трезини (песня)

Рудольфу Яхнину

В краю, где суровые зимы
И зелень болотной травы,
Дворец архитектор Трезини
Поставил у края Невы.
Плывет смолокуренный запах,
Кружится дубовый листок.
Полдюжины окон – на запад,
Полдюжины – на восток.

Земные кончаются тропы

У серых морей на краю.
То Азия здесь, то Европа
Диктуют погоду свою:
То ливень балтийский внезапен,
То ветер сибирский жесток.
Полдюжины окон – на запад,
Полдюжины – на восток.

Не в этой ли самой связи мы

Вот так с той поры и живем,
Как нам архитектор Трезини
Поставил сей каменный дом? —
То вновь орудийные залпы,
То новый зеленый росток…
Полдюжины окон – на запад,
Полдюжины – на восток.

Покуда мы не позабыли,

Как был архитектор толков,
Пока золоченые шпили
Несут паруса облаков, —
Плывет наш кораблик пузатый,
Попутный поймав ветерок, —
Полдюжины окон – на запад,
Полдюжины – на восток.

1987

«Этот город, неровный, как пламя…»