Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи

Когда Каролине было девять лет, умерла ее младшая сестра. Девочка осталась единственным ребенком. Родители боготворили дочь, вся их любовь сосредоточилась на этом живом и рассудительном ребенке. Благодаря стараниям отца, обладавшего высокой культурой и разносторонними знаниями, Каролина получила прекрасное домашнее образование. Принятое с благодарностью приглашение родственника, князя П. П. Одоевского, пожить летом 1821 года у него во флигеле тогда еще загородного владения возле Пресненских прудов, подарило Каролине навык общения с ровесницами – его воспитанницами. По развитию она намного превосходила этих простеньких девчушек, которых благотворитель-князь под надзором пожилой дамы готовил в жены мелким служащим. Они же с готовностью признавали ее главенство.

Портрет Каролины Яниш. Художник В. Ф. Бинеман

Но больше, чем игры со сверстницами, Каролину привлекало чтение. Особенно увлекали ее воображение благородные герои шиллеровских драм – Карл Моор, маркиз Поза – однако захватывала и современная русская литература. Стихи она начала писать рано – по-немецком и по-французски. Изучение иностранных языков – английского, итальянского, испанского – происходило без затруднений. Каролина вообще была чрезвычайно одаренным ребенком – ей легко давалось все, за что бы она ни взялась – рисование, музыка, сочинительство.

Наследие пожара Москвы – житье на съемных квартирах – угнетало, но и подогревало стремление зажить собственным домом. Пока же приходилось снимать более или менее удобные квартиры в уцелевших после пожара домах.

Поселившись в доме Померанцевой у Сухаревой башни, Яниши познакомились с А. П. Елагиной (1789–1877) – племянницей В. А. Жуковского, духовной спутницей поэта на протяжении всей его жизни. Авдотья Петровна тоже оказалась жертвой Отечественной войны. Ее муж В. И. Киреевский на свои средства, «без всякого полномочия или приглашения от властей», расширил орловскую больницу, где содержались раненые, и умер в октябре 1812 года, заразившись тифом от пленного француза. Авдотья осталась молодой вдовой с тремя детьми. В 1817 году она снова вышла замуж за писателя и переводчика Алексея Андреевича Елагина (? —1846), своего троюродного брата, также, как и она, происходившего из рода Буниных. Их дом у Красных ворот стал центром культурной жизни Москвы. Соученики и друзья её детей, профессора Московского университета, писатели и поэты – весь цвет эпохи стремился в салон Елагиных. Здесь устраивались чтения, разыгрывались драматические представления, сочинялись экспромтом стихи, театральные сценки, прозаические произведения. Салон Елагиной был одним из самых блестящих, не блеском роскоши, а блеском ума и изящества. Хозяйка умела оживлять общество своим неподдельным участием ко всему, что было отмечено одаренностью и незаурядностью.

Современники были единодушны в оценке атмосферы салона Елагиной: «Женский элемент господствовал наравне с мужским, в сфере умственного соревнования проглядывало между двумя полами равноправие, которое женщины ищут ныне в химических лабораториях, в фельдшерских и анатомических театрах». Ведь приобреталось положение «души общества» не богатством и знатностью, а благодаря «образованности» и «навыкам утончённого общежития». Причем «под пёстрою оболочкою нарядов парижских» – не замалчивалась известная женская слабость к кокетству – «в них нередко таились сокровища благодушия, добра и сердоболия».

Образованная и талантливая девушка из интеллигентной семьи, Каролина обратила на себя внимание Авдотьи Петровны, обладавшей особым чутьем на неординарность и огромным авторитетом в художественной среде. «Пышноволосая, черноглазая, худая» девушка производила впечатление. Завязалась ее дружба с сыновьями хозяйки салона, П. В. и И. В. Киреевскими и с поэтом Н. Языковым, бывшим в то время любимцем Елагиной. Та взяла новую знакомую под свое покровительство. Она как бы увидела в ней юную себя – в девушках Авдотья Петровна тоже много переводила, недурно рисовала, любила музыку и хорошо играла на фортепьяно. Она представила Каролину знаменитым посетителям салона, перед которыми в 1825 году начинающая поэтесса впервые выступала с чтением своего стихотворения на немецком языке[21]. Надо сказать, что девушка не была особенно смущена собранием знаменитостей и произвела на присутствующих прекрасное впечатление как стихами, так и самообладанием.

Такой самородок, безусловно, заслуживал тщательной обработки, чтобы затем превратиться в совершенное творение талантливого мастера. Дружба молодой поэтессы с семейством Елагиных-Киреевских все более укреплялась. Особенно восхищался стихами Каролины Иван Киреевский. Это даже иногда давало повод предположить в нем нежное чувство к молодой поэтессе, а ей приписать некоторое влияние на взгляды и мысли блестящего юноши. Братья Киреевские и близкие к ним любомудры[22] ввели юное дарование в знаменитый литературно-музыкальный салон З. А. Волконской.