Стихи об Америке

Горы злобы
                      аж ноги гнут.
Даже
          шея вспухает зобом.
Лезет в рот,
                     в глаза и внутрь.
Оседая,
               влезает злоба.
Весь в огне.
                      Стою на Риверсайде.
Сбоку
           фордами
                            штурмуют мрака форт.
Небоскребы
                       локти скручивают сзади,
впереди
               американский флот.
Я смеюсь
                  над их атакою тройною.
Ники Картеры
                         мою
                                 не доглядели визу.
Я
    полпред стиха —
                                  и я
                                        с моей страной
вашим штатишкам
                                бросаю вызов.
Если
         кроха протухла,
                                    плеснится,
выбрось
                весь
                         прогнивший кус.
Сплюнул я,
                   не доев и месяца
вашу доблесть,
                           законы,
                                         вкус.
Посылаю к чертям свинячим
все доллары
                       всех держав.
Мне бы
             кончить жизнь
                                       в штанах,
                                                    в которых начал,
ничего
            за век свой
                                не стяжав.
Нам смешны
                       дозволенного зоны.
Взвод мужей,
                        остолбеней,
                                              цинизмом поражен!
Мы целуем
                    — беззаконно! —
                                                    над Гудзоном
ваших
           длинноногих жен.
День наш
                 шумен.
                             И вечер пышен.
Шлите
           сыщиков
                           в щелки слушать.
Пьем,
          плюя
                   на ваш прогибишен,
ежедневную
                      «Белую лошадь».
Вот и я
             стихом побрататься
прикатил и вбиваю мысли,
не боящиеся депортаций:
ни сослать их нельзя
                                     и не выселить.
Мысль
            сменяют слова,
                                       а слова —
                                                         дела,
и, глядишь,
                    с небоскребов города,
раскачав,
                 в мостовые
                                      вбивают тела —
Вандерлипов,
                        Рокфеллеров,
                                                  Фордов.
Но пока
              доллар
                           всех поэм родовей.
Обирая,
               лапя,
                        хапая,
выступает,
                   порфирой надев Бродвей,
капитал —
                  его препохабие.

ПОРЯДОЧНЫЙ ГРАЖДАНИН

Если глаз твой
                          врага не видит,
пыл твой выпили
                             нэп и торг,
если ты
              отвык ненавидеть,—
приезжай
                 сюда,
                           в Нью-Йорк.
Чтобы, в мили улиц опутан,
в боли игл
                  фонарных ежей,
ты прошел бы
                         со мной
                                        лилипутом
у подножия
                    их этажей.
Видишь —
                   вон
                         выгребают мусор —
на объедках
                      с детьми проняньчиться,
чтоб в авто,
                     обгоняя «бусы»,
ко дворцам
                    неслись бриллиантщицы.
Загляни
              в окошки в эти —
здесь
           наряд им вышили княжий.
Только
             сталью глушит элевейтер
хрип
        и кашель
                        чахотки портняжей.
А хозяин —
                     липкий студень —
с мордой,
                  вспухшей на радость чирю,
у работницы
                      щупает груди:
«Кто понравится —
                                  удочерю!
Двести дам
                     (если сотни мало),
грусть
           сгоню
                      навсегда с очей!
Будет
           жизнь твоя —
                                    Куни-Айланд,
луна-парк
                 в миллиард свечей».
Уведет —
                  а назавтра
                                     зверья,
волчья банда
                        бесполых старух
проститутку —
                         в смолу и в перья,
и опять
             в смолу и в пух.
А хозяин
                в отеле Плаза,
через рюмку
                       и с богом сблизясь,
закатил
             в поднебесье глазки:
«Сенк’ю
               за хороший бизнес!»
Успокойтесь,
                       вне опасения
ваша трезвость,
                             нравственность,
                                                           дети,
барабаны
                  «армий спасения»
вашу
         в мир
                   трубят добродетель.
Бог
       на вас
                  не разукоризнится:
с вас
         и маме их —
                                на платок,
и ему
          соберет для ризницы
божий менаджер,
                                поп Платон.
Клоб полиций
                        на вас не свалится.
Чтобы ты
                  добрел, как кулич,
смотрит сквозь холеные пальцы
на тебя
              демократ Кулидж.
И, елозя
               по небьим сводам
стражем ханжества,
                                    центов и сала,
пялит
          руку
                  ваша свобода
над тюрьмою
                        Элис-Айланд.

КЕМП «НИТ ГЕДАЙГЕ»