Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

Потом ехали по тропинке полем. Река чернела рядом. В намокших кустах опять путался туман, но не такой, как вчера, меньше, — туман стелился по траве, по воде. Молчаливо стояли стога, и месяц плыл бледным небом. Светло еще было. Митя правил. Леша сидел на багажнике, отставив загипсованную руку далеко в сторону. Митя был сосредоточен и неразговорчив. Леша вдыхал глубоко, и беззаботная улыбка блуждала по лицу. Он насвистывал.

Проехали рощу, и колесо мягко ткнулось в густую траву. Поляна была пуста.

— Ах, черт! — сказал Митя и слез с велосипеда. — Опоздали.

— Здесь? — спросил Леша и огляделся.

— Здесь, — подтвердил Митя. — Опоздали, кажется… Улетела…

— Понимаю, — сказал Леша мирно. — Хорошее место. Редко я бываю за городом. Спасибо тебе, Митя, вытащил, — и опять огляделся с удовольствием. — Значит, сюда, говоришь, прилетает?

— Сюда, — охотно подтвердил Митя.

— Понятно, — сказал Леша тускло.

— Вот колодки от ее самолета, — сказал Митя и вытащил из травы мокрые железные колодки. — Слышишь, звенят? — И Митя стукнул колодки друг о друга. Колодки громко звякнули.

— Слышу, — подтвердил Леша. — На самом деле, колодки. А когда они прилетят? Во сколько?

— Я точно не знаю, — сказал Митя неопределенно. — Стемнеет — и прилетит.

— Уже темно почти, — с сомнением в голосе сказал Леша. — Поточнее бы.

— Я не знаю, сказал Митя. — Поточнее не могу. А у тебя, что, дети плачут?

— Не плачут, — сказал Леша. — Но все-таки…

— Что все-таки?.. — крикнул на него Митя.

— Ничего, — успокоил его Леша. — Все хорошо.

Леша смотрел открыто. Не придраться.

На траву положили белую тряпку. Бутылку вина открыли. По стаканам разлили. Чокнулись. Выпили. Хозяйственный мужик. был Леша.

— Ты ешь… — протянул Мите хлеб с колбасой. — Ешь, закусывай… — Леша выпил и ел теперь с удовольствием.

— Время-то сколько? — спросил жуя.

— Девять без десяти… — сказал Митя, взглянув на часы. — Ты меня не дергай, пожалуйста, сиди спокойно..

— Ладно, — покладисто ответил Леша. — А точно прилетит?

— Ты что, не веришь?

— Почему — верю… — сказал Леша смиренно. — Вон и колодки лежат…

— Лежат, — обиженно сказал Митя.

Помолчали.

— Споем?.. — предложил Митя.

— Я уже говорил… — сказал Леша. — Не умею…

— Жалко, — опечалился Митя.

— Ты сам спой, — предложил Леша. — А я делом займусь. А то совсем ночь…

«Та-а-ам, за рекою-ю-ю, та-а-ам за голубо-о-ою…» — тянул Митя старательно и от старания слегка фальшивил.

Леша выкладывал на траву пакеты, проволоку.

— Помочь? — спросил Митя, на мгновение прервал пение.

— Не надо, — сказал Леша. — Пой…

«Мо-о-жет, за Окою-ою, дере-е-рево рябо-о-ое…» —

тянул Митя, поглядывая украдкой на небо, а Леша, не торопясь, обходил поле, ставил свои механизмы, тянул проволоку между ними, и гипсовая его рука белела то там, то тут на темном фоне леса.

Стемнело. В небе сверкнул серн молодого месяца, а на поляне белели два пятнышка — Митин плащ да Лешин гипс. Туман ушел. Тихо было, и только опять далеко кукушка куковала.

— Спел? — спросил Леша мрачно.

— Спел.

— Значит, прилетит?

— Прилетит. Колодки видел?

— Видел. Еще спой.

— Хватит, — сказал Митя. — Я уже кончил.

— И я кончил, — сказал Леша еще мрачнее, а Митя не ответил.

— Слушай, — сказал Леша мягко, тактику переменил. — Ну, посидели, выпили, песню спели. Все хорошо, да?

— Хорошо, — согласился Митя без энтузиазма.

— До утра здесь, конечно, просидеть можно, но холодно…

— Тебе чего? — напрямик спросил Митя.

— Ничего, — сказал Леша устало. — Давай я для тебя фейерверк шарахну. Я шарахну для тебя, и домой поедем. Фигурный. С россыпью. А?

— Никуда я не поеду.

— Будешь ждать?

— Буду, — ответил Митя твердо. — Колодки видел?

— Видел, — сказал Леша стальным голосом. — Я уже все видел, Митя. II всему есть предел. Ты играй, но не заигрывайся. Я тут один зритель. Остальное — неживая природа…

— А ты, Леша, пошляк. Такое встречается. Редко, но бывает.

— Все? — спросил Леша.

— Все, — сказал Митя.

— Ладушки, — сказал Леша, решительно повернулся и пошел в центр поля.

— Ты куда? — Митя вскочил.

— Не напрасно мы старались! Ох, старались! — шептал Леша сам себе горестно, на Митю не оборачиваясь. — Не напрасно вы смеялись! Ах, смеялись.

— Леша! — опять крикнул Митя, но Леша, так и не обернувшись, ловко дернул провод, зацепил что-то ногой… Раздался взрыв, и Леша исчез в дыму.

А над поляной в темное небо взлетели огненные шары, — возгорались на лету и расплывались — красные, голубые, лиловые, оранжевые — причудливыми цветами. Гремели петарды. Грандиозный фейерверк рассыпался искрами. Все в нем было безукоризненно. Ритм, цвет, внезапность номеров. Все волшебно.

Когда дым на поляне рассеялся, Митя увидел Лешу. Он стоял там же и черного лица не вытирал.

— Прилетит, значит? — опять спросил он.

— Прилетит, — ответил Митя.

— Ждать будешь?

— Буду.

— Ладно, — сказал Леша. — Я тогда пошел. — Повернулся и пошел. Митя глядел вслед.

— Леша! — крикнул он. — Велосипед возьми. Я думаю, одной рукой управишься.

— А я думаю — погорячился доктор! — крикнул ему Леша. — Зря тебя отпустил!..

Он не оборачиваясь шел через деревья — прямой, независимый. Рука крылом белела.