Флейты греческой тэта и йота —Словно ей не хватало молвы —Неизваянная, без отчета,Зрела, маялась, шла через рвы.И ее невозможно покинуть,Стиснув зубы, ее не унять,И в слова языком не продвинуть,И губами ее не размять.А флейтист не узнает покоя:Ему кажется, что он один,Что когда-то он море родноеИз сиреневых вылепил глин…Звонким шёпотом честолюбивым,Вспоминающих топотом губОн торопится быть бережливым,Емлет звуки – опрятен и скуп.Вслед за ним мы его не повторим,Комья глины в ладонях моря,И когда я наполнился морем —Мором стала мне мера моя…И свои-то мне губы не любы —И убийство на том же корню —И невольно на убыль, на убыльРавноденствие флейты клоню.7 апреля 1937
* * *
Как по улицам Киева-ВияИщет мужа не знаю чья жинка,И на щеки ее восковыеНи одна не скатилась слезинка.Не гадают цыганочки кралям,Не играют в Купеческом скрипки,На Крещатике лошади пали,Пахнут смертью господские Липки.Уходили с последним трамваемПрямо за город красноармейцы,И шинель прокричала сырая:– Мы вернемся еще – разумейте…Апрель 1937
* * *
Я к губам подношу эту зелень —Эту клейкую клятву листов —Эту клятвопреступную землю:Мать подснежников, кленов, дубков.Погляди, как я крепну и слепну,Подчиняясь смиренным корням,И не слишком ли великолепноОт гремучего парка глазам?А квакуши, как шарики ртути,Голосами сцепляются в шар,И становятся ветками прутьяИ молочною выдумкой пар.30 апреля 1937
* * *
Клейкой клятвой липнут почки,Вот звезда скатилась:Это мать сказала дочке,Чтоб не торопилась.– Подожди, – шепнула внятноНеба половина,И ответил шелест скатный:– Мне бы только сына…Стану я совсем другоюЖизнью величаться.Будет зыбка под ногоюЛегкою качаться.Будет муж, прямой и дикий,Кротким и послушным,Без него, как в черной книге,Страшно в мире душном…Подмигнув, на полусловеЗапнулась зарница.Старший брат нахмурил брови,Жалится сестрица.Ветер бархатный, крыластыйДует в дудку тоже:Чтобы мальчик был лобастый,На двоих похожий.Спросит гром своих знакомых:– Вы, грома, видали,Чтобы липу до черемухЗамуж выдавали?Да из свежих одиночествЛеса – крики пташьи.Свахи-птицы свищут почестьЛьстивую Наташе.И к губам такие липнутКлятвы, что по честиВ конском топоте погибнутьМчатся очи вместе.Все ее торопят часто:– Ясная Наташа,Выходи, за наше счастье,За здоровье наше!2 мая 1937