Стихотворения

Уходят,
их губы в рогожках, в песцах, в каплях, как звук.
У холла
попытка возврата, ступеньки стучат, отключаю звонок.

Их чаши
забыты за бунт на коленях моих золотых, где гремел алкоголь.
Прощайте,
из памяти, числа, я их рифмовал, алгоритм.

У оды
на улицу, в листьях, в такси, запахнувшись там, где нагота,
уходят
на пятках из ниток, в подошвах, на ноготках.

С ушами
не стоит и нянчиться, столько волнений, ушли.
Ужасно! —
в крестах их Варшава, и С. Ленинград, и Париж,
                          и Сибирь, и Нью-Йорк, и Иерусалим.

У сверстниц,
ушедших в петлю, в карбофос, головой о панель, —
уж вестниц! —
их дочери, внучки, в портфеле пенал,

из окон
влезают, карабкаясь, как скалолазы, луна и видна и медна,
их звонко-
поющие губы не будят меня.

Простишь
измен целлулоид, — за страусовый чулок!
Престиж
мой абсурден, а ревность бредова, — при стольких числах!

Уход
и меня недалек, вот уж шаг, и привет, черемис!
Удод
на болотах поет, и сверчок зазвенел через мост.

Я лягу,
куда не хотел, в эту сыворотку из глин,
и ложью
покроют мой торс безлюбовный — рябин да калин!

И ложью
закопан досмертно, лишь дырка для рта,
и лошадь
издохла, и меч в чемодане, и сохнут уста.

Меж тем,
как ракета, летящий, я вспыхну в огне,
метели,
цунами, мистраль и динамоудары поют обо мне.

И женщин,
рифмованных мною, останутся на континентах гудки,
их жемчуг,
оброненный в море и рыболовецкие гамаки.

И с визгом
и жалобным воем смотрели и будут смотреть,
как свистом,
с ножами над головою встречаю я жизнь и приветствую смерть!

Двадцатый! —
о Господи Бомже, иди к идиомам, за ним
тридцатый,
потом девяностый, как винтики, кто их — незаменим?

Я тысячелетник
и сын Намагири с Пэн Ку, магнитная ось, где Восток,
телега,
синдром колеса, на коленях — все те ж.

Всё то же,
и крыши Египта, и порох Китая, и Пятое Солнце, ацтек.
Весталки
и пифии тоже рожают уже из шприцов из аптек.

Но это нюансы,
как, скажем, не груши, а гири в саду,
не важно,
и, может быть, скоро, но новые юноши, я их посеял, взойдут!

Не люди,
а громкогудящие Звери в оправе из молний, — всё, что не муляж,
луддиты,
любовники, и гладиаторы, и скоморохи, и всё, что мятеж.

Мне ближе
вот эти, чем гибель Империй и кучки культур, и т. д.
в манеже
банкующих Номенклатур, или силос из демоса, или «идей».

Ах, нигиль,
я знаю азы, не рожденный, а вычерченный на небесах.
А книги
сожгите, как тело, как лодку, как колос, — я их не писал.

Элегия