Стихотворения

Ничего, подожди, когда пройдут дожди
пепельные, и будешь в них сапогами прыгать,
а потом просверлят диагонали по — Шар,
и извлекут твой дым, по ДНКамне.
И положат в стекло этот «творческий рок»,
как аллюзию доисторических дрелей,
и напишут о грязнонебье вот этих лет,
и что Сын Бога не пятнается грязью.
Ещё бы, если он так пятнист, что нет места клейму,
зататуирован, как тяжелая рыба,
мы — дети подводных крыл
больших мощностей, а они хрупки.
Не крепки! Хрупки! Мышеловка убьет слона,
Гераклу дадут ядовитый плащ женские ручки,
это мало похоже на поединки Розы и Креста,
если гений-Медведь слизнет муравья и пугается синей Акулы.
Эра Рыб кончается через год,
от мелководья они теряют жабры,
и Великий Дух испускает сам себя,
как у всех позвоночных, если приглядеться…

31 «С Новым Годом, неоглядным…»

С Новым Годом, неоглядным,
уж Земля трясет Китай,
бури ходят, обдувая,
с континента в континент.
Небо строит водосливы
над страною Иафет,
и по желобам из цинка
рушит космохимикат.
Каравеллы, корабелы,
грот траншеями изрыт,
флот затоплен, у матросов
крепкой ниткой сшиты рты.
А у жалоб и желаний,
эти Гаспары из тьмы,
у их юношей и женщин
ручки вверх и клички МЫ.
Эти мыки, камнерезы,
мечтоноши на века,
подтекает под каблук им,
прикрепленный на меху.

32 «Я был знаменит, и вокруг вились воробьи…»

Я был знаменит, и вокруг вились воробьи,
я держал открытой мою щеколду,
и склевали досуха золотую мою крупу,
а сейчас оседают на стульях грифы.
— И, — говорю я им голым ртом,
как нудист, обнажая голые зубы,
— Ну, — говорю, — что тут поделаешь, джентльмены, и как?
и они пригибаются, как с колена целясь.
Прямые клювы длинней головы,
с гребнем, загнутые, шеи с зобом,
боязливы и вспыльчивы, не хитры,
летают тихо, и большею частью шагают.
Они сильней орлов и летают выше всех,
питаются только падалью, вытянув горизонтально шеи,
долго ж я жил и ждал «своих, духовных, Вторых»,
как видим, характеристики этих — с автором совпадают.

33 «Возврата нет, ни в один падеж…»