Стихотворения

7. Рыцарь без страха и упрека. См. вступительную статью, стр. XXX — XXXI. Приводим для сравнения часть второго стихотворения из цикла Некрасова «Последние элегии» («Я рано встал, не долги; были сборы»):

Я рано встал, не долги были сборы,
Я вышел в путь, чуть занялась заря;
Переходил я пропасти и горы,
Переплывал я реки и моря;
Боролся я, один и безоружен,
С толпой врагов; не унывал в беде
И не роптал. Но стал мне отдых нужен —
И не нашел приюта я нигде!
Не раз, упав лицом в сырую землю,
С отчаяньем, голодный, я твердил:
«По силам ли, о боже, труд подъемлю?»
И снова шел, собрав остаток сил.
Все ближе и знакомее дорога,
И пройдено всё трудное в пути!
Главы церквей сияют впереди —
Недалеко до отчего порога!
. . . . . . . . . . . . . . .
Вперед, вперед! Но изменили силы —
Очнулся я на рубеже могилы...

Конец добролюбовского стихотворения пародирует часть первого стихотворения из «Последних элегий» («Душа мрачна, мечты мои унылы...»), по теме и настроению тесно связанного со вторым:

Но поздно!.. Я как путник безрассудный.
Пустившийся в далекий, долгий путь,
Не соразмерив сил с дорогой трудной:
Кругом всё чуждо, негде отдохнуть,
Стоит он бледный, средь большой дороги.

Призвание. После диспута с Костомаровым (см. примечание к стихотворению «Новый общественный вопрос в Петербурге») Погодин опубликовал заметку «О публичном диспуте в зале С.-Петербургского университета», где так описывал возникновение диспута: «...я предложил ему дуэль. Это было не что иное, как шутка... Но г. Костомаров... отвечал мне: я принимаю ваш вызов. Как ни неожиданно было для меня услышать это, но не мог же я сказать ему, будто струсив: нет, я пошутил! Я. ответил ему, разумеется: ну, так идем на бой». В ответ на заметку Погодина в той же книге «Современника», где напечатано комментируемое стихотворение, появилось два отклика: «Последнее слово г. Погодину о жмудском происхождении первых русских князей» Костомарова и «Замечание на «Последнее слово г. Погодину» Чернышевского. Название стихотворения Добролюбова намекает на, тему диспута («призвание варягов»). «Нестор» — исследование Погодина (1839 г.) Прочь жалкий параллель Европы и Руси! Имеется в виду статья Погодина «Параллель русской истории с историей западно-европейских государств, относительно начала» (в I томе его «Историко-критических отрывков», М., 1846). С ученым видом знатока — стих из «Евгения Онегина» (гл. I, строфа V). Неаполитанские стихотворения

См. вступительную статью, стр. XXXII-XXXIX.

К предисловию. «Новый журнал» и «новая газета» — «Русская речь» (1861-1862) и «Современная летопись» «Русского вестника» (1861-1862).

1. Надежды патриота. В этом стихотворении Добролюбов, противопоставляя конституционное Сардинское королевство (Пьемонт) абсолютистскому королевству Двух Сицилии (Неаполитанскому), иронически восхваляет самодержавие. Опять волнуются народы... Летом 1859 г. произошли восстания в герцогствах Тосканском, Моденском, Пармском и в Романье, принадлежавшей к Папской области. Национальные собрания, созванные в этих областях, постановили присоединиться к Пьемонту, ставшему центром объединения Италии; Присоединение состоялось в марте 1860 г. То королевство Двух Сицилии... С 1735 г. королевством Двух Сицилии правила династия Бурбонов, последним представителем которой был Франциск II, занявший неаполитанский престол в мае 1859 г., наследовав своему отцу Фердинанду II. Генерал Карло Филанджиери, подавивший сицилийское восстание в 1848 г., был военным министром Неаполитанского королевства с июня 1859 г. по февраль 1860 г., когда вынужден был выйти в отставку, так как оказался слишком либеральным министром для правительства Франциска II. Кавур с Маццини... Сопоставление двух таких деятелей объединения Италии, как руководитель пьемонтского правительства граф Кавур и приговоренный этим правительством заочно к смертной казни революционер Маццини, сделано здесь, конечно, с точки зрения сторонника самодержавия «Якова Хама»; сам Добролюбов резко отрицательно относился к Кавуру и восторженно к Маццини.

2. Неаполю. Пародия на стихотворение А. С. Хомякова «Гордись! — тебе льстецы сказали». На место туманных религиозно-славянофильских призывов Хомякова Добролюбов подставляет их политический эквивалент: антиреволюционнссть, покорность власти, прославление застоя.