Стихотворения

Слава (стр. 206). Впервые — отдельной брошюрой: А. Ф. Мерзляков. Слава. М., в типографии А. Решетникова, 1801. Начало работы над стихотворением — 1799 г. (см. запись в дневнике А. Тургенева от 9 ноября 1799 г. Рукописное собрание ИРЛИ, Тургеневский архив, № 271, л. 2 — 2 об). Стихотворение предназначалось для неосуществленного сборника стихов Андрея Тургенева, Мерзлякова и Жуковского. Вновь вернувшись через год к идее сборника, Андрей Тургенев записал в дневнике 27 января 1800 г. «Теперь скорее надобно «Славу» исправить» (там же, л. 45). Стихотворение было закончено в 1801 г. и читалось на заседании Дружеского литературного общества. На это указывает то, что Андрей Тургенев, говоря, что ему «непременно хотелось бы выдать пиесы» «покойного Собрания», в первую очередь назвал «Славу» (см. письмо В. А. Жуковскому от 21 марта 1802 г., Тургеневский архив, № 4759, л. 71 об.). Возможно, что именно «Славу» имел в виду Андрей Тургенев, говоря о «стихах Мерзлякова», читавшихся на экстраординарном собрании 7 апреля 1801 г., однако может быть также, что в данном случае имелась в виду «Ода на разрушение Вавилона» (см. примечание на стр. 306).

Фемистокл (около 525 — 461 гг. до н. э.) — афинский политический деятель.

Тени мудрого героя В жертву славную принес — смысл стихов раскрыт примечанием, которым Мерзляков снабдил их в переделке 1812 г. (см. ниже): «Фемистокл, плачущий пред статуей Мильтиада». Этот апокрифический эпизод из биографии Фемистокла широко использовался в литературе XVIII в. Мерзляков мог его прочесть, например, в «Опыте о похвальных речах» Тома (Essai sur les Eloges par Thomas).

Эреб (греческ. миф.) — царство теней.

Аристид (около 540 — 467 гг. до н. э.) — афинский политический деятель, противник Фемистокла. В литературной традиции XVIII — начала XIX вв. — образ безупречного гражданина. В 1812 г. в «Трудах Общества любителей российской словесности при Московском университете» (ч. 1, стр. 3) была опубликована переделка стихотворения — «Обеты россиан, или Храм российской славы», лишавшая стихотворение его первоначального политического смысла. В текст были введены официальные славословия, прославление царей; ряд стихов исключен или переделан. Так, например, резко звучащие строки:

Человечество, проснися
И права свои возьми —

были смягчены. Последний стих читался

И правам своим вонми.

Это звучало как призыв услышать права человека, провозглашаемые сверху (возможно, за этим стояли и вполне определенные политические представления — стихотворение было написано и опубликовано до падения Сперанского), что было, конечно, несравненно менее остро, чем требование эти права «взять». При переделке Мерзляков вместе с тем сделал и ряд интересных добавлений. В них, в частности, проявилось представление Мерзлякова о демократическом характере национальной культуры. Характерно, что из деятелей русской культуры Мерзлякова привлекают именно разночинцы (исключение — лишь Державин). Обращаясь к славе, «жрец» говорит

Ты вещай о нас с веками,
Ломоносова в громах,
С небом, с миром и царями.
Рци Державина в устах,
Лейся сладостью, грозою,
Ты Орфеев наших с лир
Хочешь храмов. Пред тобою
Вновь Баженов строит мир,
Нежный Рокотов там пишет
Совершенства идеал,
Тамо мыслит медь и дышит:
Скородумов дух влиял.

В пример добродетельного гражданина приводится Минин:

Ободрися, жертва злобы,
Слава смертным суд дает,
Сеет клятвы злых на гробы,
Язвой память их гниет,
Но в алтарь преобращает
Гроб и Минина простой,
Цвет бессмертья развивает
Под гробовою доской.