Портсигар в травуушел на треть.И как крышкаблеститнаклонились смотретьмуравьишки всяческие и травишка.Обалдело дивилисьвыкрутас монограмме,дивились сиявшему серебромполированным,не стоившие со своими морями и горамиперед делом человечьимничего ровно.Было в диковинку,слепило зрение им,ничего не видевшим этого рода.А портсигар блестелв окружающее с презрением:— Эх, ты, мол,природа!