Стихотворения (1926)

ФАБРИКА БЮРОКРАТОВ

Его прислали
                      для проведенья режима.
Средних способностей.
                                      Средних лет.
В мыслях — планы.
                                В сердце — решимость.
В кармане — перо
                             и партбилет.
Ходит,
           распоряжается энергичным жестом.
Видно —
               занимается новая эра!
Сам совался в каждое место,
всех переглядел —
                               от зава до курьера.
Внимательный
                        к самым мельчайшим крохам,
вздувает
               сердечный пыл…
Но бьются
                 слова,
                           как об стену горохом,
об —
         канцелярские лбы.
А что канцелярии?
                              Внимает мошенница!
Горите
            хоть солнца ярче,—
она
      уложит
                  весь пыл в отношеньица,
в анкетку
               и в циркулярчик.
Бумажку
              встречать
                              с отвращением нужно.
А лишь
            увлечешься ею, —
то через день
                      голова заталмужена
в бумажную ахинею.
Перепишут всё
                         и, канителью исходящей нитясь,
на доклады
                   с папками идут:
— Подпишитесь тут!
                                  Да тут вот подмахнитесь!..
И вот тут, пожалуйста!..
                                      И тут!..
                                                  И тут!..—
Пыл
       в чернила уплыл
                                  без следа.
Пред
        в бумагу
                       всосался, как клещ…
Среда —
это
      паршивая вещь!!
Глядел,
             лицом
                        белее мела,
сквозь канцелярский мрак.
Катился пот,
                     перо скрипело,
рука свелась
                     и вновь корпела, —
но без конца
                    громадой белой
росла
          гора бумаг.
Что угодно
                  подписью подляпает,
и не разберясь:
                         куда,
                                 зачем,
                                            кого?
Собственную
                     тетушку
                                  назначит римской папою.
Сам себе
               подпишет
                               смертный приговор.
Совести
             партийной
                              слабенькие писки
заглушает
                 с днями
                              исходящий груз.
Раскусил чиновник
                               пафос переписки,
облизнулся,
                    въелся
                                и — вошел во вкус.
Где решимость?
                           планы?
                                       и молодчество?
Собирает канцелярию,
                                    загривок мыля ей.
— Разузнать
                     немедля
                                   имя-отчество!
Как
      такому
                 посылать конверт
                                      с одной фамилией??! —
И опять
            несется
                         мелким лайцем:
— Это так-то службу мы несем?!
Написали просто
                           «прилагается»
и забыли написать
                              «при сем»! —
В течение дня
страну наводня
потопом
             ненужной бумажности,
в машину
                живот
уложит —
                и вот
на дачу
            стремится в важности.
Пользы от него,
                          что молока от черта,
что от пшенной каши —
                                       золотой руды.
Лишь растут
                     подвалами
                                       отчеты,
вознося
             чернильные пуды.
Рой чиновников
                         с недели на день
аннулирует
                   октябрьский гром и лом,
и у многих
                 даже
                         проступают сзади
пуговицы
                дофевральские
                                         с орлом.
Поэт
        всегда
                   и добр и галантен,
делиться выводом рад.
Во-первых:
                  из каждого
                                   при известном таланте
может получиться
                              бюрократ.
Вывод второй
                       (из фельетонной водицы
вытекал не раз
                        и не сто):
коммунист не птица,
                                 и незачем обзаводиться
ему
      бумажным хвостом.
Третий:
             поднять бы его за загривок
от бумажек,
                   разостланных низом,
чтоб бумажки,
                       подписанные
                                            прямо и криво,
не заслоняли
                      ему
                             коммунизм.

ТОВАРИЩУ НЕТТЕ ПАРОХОДУ И ЧЕЛОВЕКУ