Стихотворения (1926)

Я
   два месяца
                      шатался по природе,
чтоб смотреть цветы
                                  и звезд огнишки.
Таковых не видел.
                             Вся природа вроде
телефонной книжки.
Везде —
              у скал,
                         на массивном грузе
Кавказа
            и Крыма скалоликого,
на стенах уборных,
                               на небе,
                                            на пузе
лошади Петра Великого,
от пыли дорожной
                             до гор,
                                        где грозы
гремят,
            грома потрясав,—
везде
         отрывки стихов и прозы,
фамилии
               и адреса.
«Здесь были Соня и Ваня Хайлов.
Семейство ело и отдыхало».
«Коля и Зина
                     соединили души».
Стрела
           и сердце
                          в виде груши.
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Комсомолец Петр Парулайтис».
«Мусью Гога,
парикмахер из Таганрога».
На кипарисе,
                     стоящем века,
весь алфавит:
                       а б в г д е ж з к.
А у этого
              от лазанья
                               талант иссяк.
Превыше орлиных зон
просто и мило:
                        «Исак
                                  Лебензон».
Особенно
               людей
                          винить не будем.
Таким нельзя
                     без фамилий и дат!
Всю жизнь канцелярствовали,
                                                привыкли люди.
Они
       и на скалу
                        глядят, как на мандат.
Такому,
            глядящему
                              за чаем
                                           с балконца,
как солнце
                 садится в чаще,
ни восход,
                 ни закат,
                               а даже солнце —
входящее
                и исходящее.
Эх!
     Поставь меня
                           часок
                                    на место Рыкова,
я б
     к весне
                 декрет железный выковал:
«По фамилиям
                        на стволах и скалах
узнать
          подписавшихся малых.
Каждому
              в лапки
дать по тряпке.
За спину ведра —
и марш бодро!
Подписавшимся
                          и Колям
                                       и Зинам
собственные имена
                               стирать бензином.
А чтоб энергия
                        не пропадала даром,
кстати и Ай-Петри
                             почистить скипидаром.
А кто
        до того
                    к подписям привык,
что снова
               к скале полез,—
у этого
           навсегда
                          закрывается лик-
                                                     без».
Под декретом подпись
                                    и росчерк броский —
                           В л а д и м и р  М а я к о в с к и й.

Ялта, Симферополь, Гурзуф, Алупка.

БЕСПРИЗОРЩИНА

Эта тема
               еще не изоранная.
Смотрите
                котлам асфальтовым в зев!
Еще
       копошится
                        грязь беспризорная —
хулиганья бесконечный резерв.
Сгинули мать
                      и отец
                                 и брат его
в дни,
          что волжский голод прорвал.
Бросили их
                   волгари с-под Саратова,
бросила их
                  с-под Уфы татарва.
Детей возить
                     стараемся в мягком.
Усадим их
                 на плюшевом пуфе.
А этим, усевшимся,
                                пользуясь мраком,
грудные клетки
                         ломает буфер.
Мы смотрим
                    своих детишек
                                            в оба:
ласкаем,
              моем,
                        чистим,
                                     стрижем.
А сбоку
            растут болезни и злоба,
и лезвие финки
                         от крови рыжо.
Школа —
               кино америколицее;
дав
      контролерше
                           промежду глаз,
учится
           убегать от милиции,
как от полиции
                        скачет Дуглас.
Таких
         потом
                   не удержишь Мууром —
стоит,
          как в море риф.
Сегодня
             расти
                       деловито и хмуро
столбцы
              помогающих цифр!
Привыкшие
                   к щебету ангела-ротика,
слов
       беспризорных
                              продумайте жуть:
«Отдайте сумку, гражданка-тетенька,
а то укушу,
                  а то заражу».
Меж дум
              приходящих,
                                  страну наводня,
на лоб страны,
                       невзгодами взморщенный,
в порядок года,
                        месяца,
                                     дня
поставьте лозунг:
          —  Б о р ь б а  с  б е с п р и з о р щ и н о й.

«МЮД»