Стихотворения (1926)

Я недаром вздрогнул.
                                   Не загробный вздор.
В порт,
           горящий,
                          как расплавленное лето,
разворачивался
                          и входил
                                         товарищ «Теодор
Нетте».
Это — он.
                Я узнаю́ его.
В блюдечках-очках спасательных кругов.
— Здравствуй, Нетте!
                                   Как я рад, что ты живой
дымной жизнью труб,
                                   канатов
                                               и крюков.
Подойди сюда!
                         Тебе не мелко?
От Батума,
                  чай, котлами покипел…
Помнишь, Нетте,—
                               в бытность человеком
ты пивал чаи
                     со мною в дип-купе?
Медлил ты.
                   Захрапывали сони.
Глаз
        кося
               в печати сургуча,
напролет
               болтал о Ромке Якобсоне
и смешно потел,
                           стихи уча.
Засыпал к утру.
                         Курок
                                  аж палец свел…
Суньтеся —
                   кому охота!
Думал ли,
                что через год всего
встречусь я
                   с тобою —
                                    с пароходом.
За кормой лунища.
                              Ну и здо́рово!
Залегла,
              просторы на́-двое порвав.
Будто навек
                   за собой
                                 из битвы коридоровой
тянешь след героя,
                               светел и кровав.
В коммунизм из книжки
                                      верят средне.
«Мало ли
                что можно
                                 в книжке намолоть!»
А такое —
                 оживит внезапно «бредни»
и покажет
                коммунизма
                                    естество и плоть.
Мы живем,
                 зажатые
                              железной клятвой.
За нее —
               на крест,
                             и пулею чешите:
это —
          чтобы в мире
                               без Россий,
                                                  без Латвий,
жить единым
                     человечьим общежитьем.
В наших жилах —
                             кровь, а не водица.
Мы идем
               сквозь револьверный лай,
чтобы,
           умирая,
                        воплотиться
в пароходы,
                   в строчки
                                   и в другие долгие дела.

_____

Мне бы жить и жить,
                                 сквозь годы мчась.
Но в конце хочу —
                              других желаний нету —
встретить я хочу
                           мой смертный час
так,
      как встретил смерть
                                       товарищ Нетте.

15 июля, Ялта

УЖАСАЮЩАЯ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ

Куда бы
             ты
                 ни направил разбег,
и как ни ёрзай,
и где ногой ни ступи, —
есть Марксов проспект,
и улица Розы,
и Луначарского —
                             переулок или тупик.
Где я?
           В Ялте или в Туле?
Я в Москве
                  или в Казани?
Разберешься?
                        — Черта в стуле!
Не езда, а — наказанье.
Каждый дюйм
                       бытия земного
профамилиен
                       и разыменован.
В голове
              от имен
                           такая каша!
Как общий котел пехотного полка.
Даже пса дворняжку
                                вместо
                                            «Полкаша»
зовут:
          «Собака имени Полкан».
«Крем Коллонтай.
                             Молодит и холит».
«Гребенки Мейерхольд».
«Мочала
а-ля Качалов».
«Гигиенические подтяжки
имени Семашки».
После этого
                    гуди во все моторы,
наизобретай идей мешок,
все равно —
                   про Мейерхольда будут спрашивать:
                                           — «Который?
Это тот, который гребешок?»
Я
   к великим
                   не суюсь в почетнейшие лики.
Я солдат
               в шеренге миллиардной.
Но и я
           взываю к вам
                                 от всех великих:
— Милые,
                не обращайтесь с нами фамильярно! —

КАНЦЕЛЯРСКИЕ ПРИВЫЧКИ