Стихотворения (1929)

У хитрого бога
лазеек —
                много.
Нахально
                и прямо
гнусавит из храма.
С иконы
             глядится
Христос сладколицый.
В присказках,
                      в пословицах
господь славословится,
имя
       богово
на губе
            у убогова.
Галдят
            и доныне
родители наши
о божьем
               сыне,
о божьей
               мамаше.
Про этого самого
                            хитрого бога
поются
            поэтами
                          разные песни.
Окутает песня
                       дурманом, растрогав,
зовя
        от жизни
                       лететь поднебесней.
Хоть вешай
                   замок
                             на церковные туши,
хоть все
              иконы
                        из хаты выставь.
Вранье
            про бога
                          в уши
                                    и в души
пролезет
               от сладкогласых баптистов.
Баптисту
               замок
                         повесь на уста,
а бог
         обернется
                          похабством хлыста.
А к тем,
             кого
                    не поймать на бабца,
господь
             проберется
                                в пищаньи скопца.
Чего мы ждем?
                         Или
                                выждать хочется
пока
       и церковь
                       не орабочится?!
Религиозная
                     гудит ерундистика,
десятки тысяч
                        детей
                                  перепортив.
Не справимся
                       с богом
                                    газетным листиком —
несметную
                  силу
                           выставим против.
Райской бредней,
                            загробным чаяньем
ловят
          в молитвы
                            душевных уродцев.
Бога
        нельзя
                    обходить молчанием —
с богом пронырливым
                                    надо
                                            бороться!

СМЕНА УБЕЖДЕНИЙ

Он шел,
             держась
                           за прутья перил,
сбивался
               впотьмах
                              косоного.
Он шел
            и орал
                       и материл
и в душу,
               и в звезды,
                                 и в бога.
Вошел —
                и в комнате
                                   водочный дух
от пьяной
                перенагрузки,
назвал
           мимоходом
                              «жидами»
                                               двух
самых
           отъявленных русских.
Прогромыхав
                      в ночной тишине,
встряхнув
                 семейное ложе,
миролюбивой
                       и тихой жене
скулу
         на скулу перемножил.
В буфете
               посуду
                           успев истолочь
(помериться
                    силами
                                 не с кем!),
пошел
           хлестать
                          любимую дочь
галстуком
                 пионерским.
Свою
         мебелишку
                            затейливо спутав
в колонну
                из стульев
                                  и кресел,
коптилку-
               лампадку
                               достав из-под спуда,
под матерь,
                   под божью
                                     подвесил.
Со всей
             обстановкой
                                 в ударной вражде,
со страстью
                    льва холостого
сорвал
            со стены
                           портреты вождей
и кстати
              портрет Толстого.
Билет
          профсоюзный
                                 изодран в клочки,
ногою
          бушующей
                            попран,
и в печку
               с размаха
                                летят значки
Осоавиахима
                      и МОПРа.
Уселся,
            смирив
                        возбужденный дух,—
небитой
              не явится личности ли?
Потом
           свалился,
                           вымолвив:
                                            «Ух,
проклятые черти,
                            вычистили!!!»

ПРИМЕР, НЕ ДОСТОЙНЫЙ ПОДРАЖАНИЯ